Собеседник Первого Информационного – культурный антрополог Агаси Тадевосян.
— Господин Тадевосян, в течение последнего месяца на границе наблюдалась напряженность, и война казалась близкой. В эти дни, кажется, ситуация изменилась, и сформировалась новая повестка дня. Должно ли гражданское сообщество тоже продиктовать новую повестку дня? Насколько она должна быть согласована с новой реальностью? И вообще, существует ли новая реальность?
— Думаю, что эта реальность – кажущаяся реальность. В Армении не сформировалась новая ситуация. Ситуация какая была, такой и осталась. Просто возникло напряжение на границе, которое, я считаю, было обусловлено, как процессами Евразийского союза, так и проблемами клановых и правящих систем этих трех стран – России, Армении и Азербайджана, что вызвало определенную ситуацию на границе Армении, в чем, согласно различным слухам, участвовали те же политические власти.
В Армении ситуация всегда одинаковая, и остается напряженной, потому что у общества много проблем, и эти проблемы остаются и останутся нерешенными. В этих условиях должно ли произойти изменение отношения, позиций гражданского общества, или нет? Во-первых, не знаю, кого в Армении можно считать гражданским обществом. Есть люди, которые время от времени чувствуют себя в позиции гражданина, и с этой позиции реагируют на различные проблемы, которые в основном относятся к градостроительным, экологическим проблемам. И эти люди, которые составляют не очень большое число в Армении, время от времени активируются, формируют инициативы, и пытаются реагировать на чрезмерные поступки властей, как, скажем, некоторые архитекторы разрушают, уничтожают историю города, и появляются люди, которые пытаются противостоять этому.
Так называемое гражданское общество у нас пока что имеет одну форму проявления – это гражданская инициатива. Других форм проявления гражданского общества, кажется, не сформировалось, и мы должны проявить новые формы, чтобы общество в действительности стало гражданским, то есть, чтобы общество так самоорганизовалось, чтобы могло говорить из собственных позиций, и приоритетными правами в этом случае становятся права человека, гарантирующие всеобщее благополучие. То есть, все люди в нашей стране должны жить в благополучии, и задача властей заключается в этом. Это гражданское общество, которое стремится привести власть в такое нравственное поле.
Для того, чтобы привести власть в нравственное поле, хотя бы значительная часть членов общества должна жить в морали. То есть, должна думать не о благополучии своего рода, а о благополучии общества, всех, в таком случае могут возникнуть многочисленные институты, гарантирующие это благополучие. Пока что у нас всего лишь возникло напряжение на фронте, которое может повториться, может даже начаться война, но это не означает, что ситуация меняется с гражданской и общественной точки зрения. Всего лишь происходит что-то вне внутренних общественных процессов, на что могут некоторые общественные группы консолидироваться, и ответить, даже могут собрать отряды добровольцев, и так далее. Но это скорее реакции общества на более критические ситуации.
— В те дни много говорили о том, что это единственное, вокруг которого мы проявляем единство. Опасность войны делает нас едиными?
— Однозначно, внешний враг объединяет наше общество, что я считаю отрицательным явлением. Отрицательным считаю не то, что общество может объединиться, и ответить внешнему врагу, это, конечно, положительно, а отрицательным считаю то, что общество может консолидироваться только в этом случае. Это говорит о низком уровне развития общества, людей, о гражданской несостоятельности, о проблемах, связанных с мышлением людей. Это говорит о неспособности людей думать о более дифференцированных проблемах, кроме проблемы физической безопасности. Потому что если люди будут способны думать о более дифференцированных проблемах, они также объединятся вокруг этих проблем. Получается, в обществе всего 100 человек способны думать более дифференцированно, и консолидироваться, скажем, чтобы противостоять разрушению дома Африкянов, или проблемам рудника в Техуте, и горнодобывающей промышленности Амулсара, которые с экологической точки зрения безнадежным образом довели нас до края пропасти.
— Почему не консолидируются вокруг дифференцированных проблем?
— Думаю, одной из причин является инерция мышления советского человека, которая сегодня существует в мышлении различных слоев общества. Это не связано даже со сменой поколений, поскольку я вижу, что 18-20-летняя молодежь думает по инерции советского мышления, и эта инерция продолжается, и оказывает влияние на нашу культуру. Культуру, которая называется советско-армянской, и которая сформировалась в Советской Армении, и сегодня посредством своих постсоветских форм продолжает распространять это содержание и делает его важным и значимым для людей.
Советская система в первую очередь отстранила людей от государственных, общественных проблем, люди должны были быть изолированы от этих проблем, потому что эта монополия принадлежала коммунистической партии. Советский человек, вообще, был отчужден от решения своих проблем, от формирования себя, как гражданина, и вообще, советского человека система притупила с точки зрения мышления. Он не имел право самостоятельно думать. Он должен был думать в заданных формах и рамках, и когда кто-то пытался выйти из заданных форм и рамок, и создавать новые, то уже представлял опасность, и тем, или иным способом уничтожался.
Формы мышления и стереотипы, сформированные на протяжении 70 лет, продолжают работать и сегодня, и люди не могут представить, что они должны нести ответственность за себя, они всего лишь ответственны за благополучие своих семей. У нас сегодня есть тип мышления человека, и закоренелые формы деятельности человека, которые нуждаются в изменении, но для этого необходимы очень серьезные подходы, их невозможно изменить только снизу, нужно вложить большие инвестиции. Власть, государственные институты должны сделать это государственной политикой, то есть, политические институты пытаются не освободиться от этих следов, а напортив, наши чиновники, будучи носителями этого мышления, чувствуя себя более свободными от советской контролирующей машины, более свободно разворачивают коррупционную деятельность, грабят страну, потому что никто не контролирует их, потому что традиционно местные власти притеснялись со стороны Москвы, Москва не позволяла расхищать страну до конца, Как только Москва убрала свою лапу, они начали бесконечно обогащаться. Сейчас в роли усмирителя должно выступать общество, но общество привыкло к тому, что какая-то сильная рука постоянно должна присутствовать над их головами. Сейчас многие нуждаются в этой сильной руке, и очень немногие считают, что эта сильная рука должна быть не снаружи, а изнутри, которой являются именно молодые люди, формирующие гражданские инициативы, которых, кстати, очень мало, и они не могут изменить ситуацию в стране, и я вижу состояние общества в контексте воспроизводящихся, перманентно повторяющихся, отрицательных явлений. Это печально, но это так.
Системы в Армении всегда заставляли думать гражданина, что он не является частью государства, в исламской среде его отчудили, называя иноверцем, и даже не человеком, в советское время даже отстранили от этих процессов, и сейчас он не может верить, что способен что-то изменить в своей жизни. Я не думаю, что в Армении можно что-то изменить на основе внутренних общественных культурных ресурсов. Мы, как общество, потеряли эту возможность, как народ, и это возможно только благодаря внешним инвестициям, и в роли этого инвестора я не вижу Россию, потому что Россия также является страной, находящейся в этой отрицательной ситуации.
В роли этого инвестора я вижу западные страны – Евросоюз. Эта инвестиция успешно была сделана в Грузии, и сегодня в Грузии формируется бюрократическая система, это очень важная форма становления государства, и грузины не могли это сделать в одиночку, но они от нас отличаются тем, что они сами открылись перед этим. Факт в том, что в Грузии появились политические силы, которые наряду со своими положительными и отрицательными качествами, открылись перед этой инвестицией, и сейчас в Грузии осуществляется эта инвестиция. Армения катится в азиатский хаос, в советско-российской упаковке, а Грузия постепенно освобождается от этого и находит более цивилизованные способы становления государства. Говоря цивилизованный, я имею в виду те способы, которые свойственны Европе и Западному миру. Цивилизацией я считаю эти страны, и сам придерживаюсь прозападных взглядов. Я считаю, что единственным путем Армении для становления более-менее цивилизованной страной, является интеграция в Европу.
