Судебный процесс по делу Пермякова, обвиняемого в убийстве в Гюмри семи членов семьи Аветисянов, не начинается, и никто не может сказать, когда начнется.
Адвокаты правопреемников семьи Аветисянов представляют новые вопросы следственным органам, и по этой причине следствие постоянно затягивается. Наш источник сообщает, что в этот раз адвокаты требуют изучить ту версию, что, возможно, Пермяков совершил это убийство на почве определенных религиозных убеждений. Адвокаты считают, что следователи не обращают достаточно внимания на подозрения, что Пермяков мог быть членом какой-то религиозной секты, и совершил это преступление по поручению руководителей секты. Возможно также, что действия адвокатов направлены на то, чтобы выиграть время, этим помогая также следственным органам.
Хотя дело Пермякова уже давно передано армянской стороне, Пермяков физически находится под юрисдикцией русских, на территории 102-ой военной базы. Согласно нашему источнику, армянская сторона не хочет забрать Пермякова, и для этого есть довольно серьезные причины.
Хотя судебно-психологическая экспертиза признала Пермякова вменяемым, то есть, посчитала, что в момент совершения преступления Пермяков был в психически здоровом состоянии, по некоторым сведениям, его нынешнее психическое состояние нельзя считать здоровым. Люди, которые в последнее время общались с Пермяковым, утверждают, что он находится в психически неуравновешенном состоянии, производит впечатление психически больного человека. В таком случае, как судебно-психологическая экспертиза могла признать его вменяемым?
Здесь возможны два варианта: первый – это то, что Пермяков не был вменяем во время совершения преступления, просто русские признали его вменяемым, чтобы не возникли лишние вопросы относительно того, как могли психически больного человека призвать в армию, как могли его отправить на службу на российскую военную базу, размещенную в Армении, и как могли психически больному человеку доверить оружие, которое он в дальнейшем использовал против мирной семьи?
Есть также и вторая версия, согласно которой, Пермяков мог стать психически больным после экспертизы. Как это могло произойти, трудно объяснить, и не имеет смысла обсуждать такую возможность. Просто, если Пермяков действительно психически нездоров, то забрав его, армянская сторона берет тяжкий груз на себя.
Во-первых, армянская сторона, забрав Пермякова под свой контроль, не сможет заявить, что он психически болен, поскольку судебно-психологическая экспертиза зафиксировала, что он вменяем. Во-вторых, даже проведение судебно-психологической экспертизы означает ставить под сомнение судебно-психологическую экспертизу русских, чего армянская сторона не сделает. А если армянская сторона заберет Пермякова, и ничего не заявит о его психическом состоянии, этим она возьмет ответственность на себя за то, что в дальнейшем она сама довела Пермякова до такого состояния.
Психически нездоровому Пермякову тоже очень трудно представить армянскому суду, потому что во время открытого судебного заседания Пермяков должен выступить, и ответить на вопросы обвинителя, судьи и адвокатов, представляющих интересы правопреемников Аветисянов. Если в это время выяснится, что Пермяков находится в неадекватном состоянии, то вновь возникнет вопрос, в результате чего это произошло, и кто за это несет ответственность.
Поэтому армянская сторона продолжает тянуть сроки судебного расследования, надеясь на то, что за это время, возможно, что-то изменится. Что должно измениться – никто не знает.
