Мировые войны, между прочим, именно так и начинаются, пишет известный российский писатель и публицист Виктор Шендерович в своей заметке под заголовком «Технология катастрофы», опубликованной на сайте радиостанции «Эхо Москвы», и продолжает:
С личных политических амбиций, удачных (как кажется их авторам) тактических импровизаций, больших геополитических фантазий… Начинаются в зимних и летних резиденциях, под хорошую сервировку, со вкусом. Все это очень увлекательно и похоже на дорогое казино, где каждый уверен, что умнее других, да и пруху никто не отменял!
На всех, однако, прухи не предусмотрено; амбиции однажды обламываются другими амбициями, но сказавший «а» уже вынужден говорить «б»…
Потом проливается первая кровь. Потом вторая и третья. Правительства, чтобы их не съели собственные сограждане, всей государственной тушей наваливаются на патриотизм (заключающийся, по преимуществу, в разжигании ненависти к другим народам). Пропаганда зашкаливает, детонируя; кровь, в своем избытке, начинает бросаться в глаза и литься рекой. Тактические соображения и политические подоплеки забываются, а в сердце начинает стучать всамделишный пепел, и взаимная, уже оправданная пролитой кровью, ненависть народов поднимается из темной глубины, как цунами…
И вот, к осени пятнадцатого года (ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ пятнадцатого, разумеется) никто уже не помнит ни про какого эрцгерцога Фердинанда и, где находится то Сараево, никого не скребет вообще ни разу: не до того! Перепаханная снарядами Европа, линия фронта, встречная патриотическая истерика, переполненные могилы и лазареты, всеобщая мобилизация, иприт, далее везде…
Все это, конечно, — не для VIP-клиентов геополитического казино. В зимних и летних резиденциях, в генеральных штабах сервируют по-прежнему, и качество снабжения не падает.
Потом, правда, уж как повезет. Кто-то из тех, кто устраивал народам это удовольствие, уходит в отставку и садится писать мемуары, объясняющие, почему он всегда был прав и как это все получилось само. А кто-то отправляется на станцию Дно писать отречение от престола — ну, и далее, опять-таки, везде…
Впрочем, зачем про семнадцатый год? Это бестактно и несвоевременно: у нас же только пятнадцатый пока! Тем более, и по графику мы немного отстаем от прошлого века. Только разгоняемся в сторону катастрофы. Правда, кровь уже льется вовсю, в том числе и наша, российская… Пока что ее можно посчитать с большой точностью: один летчик, один морпех да двести двадцать четыре человека с того борта «Когалымавиа», — но скоро начнем округлять…
Начнем, начнем.
По большому счету, с прошлого лета уже округляем (как там звали этих псковских десантников, сколько их было? — никто не помнит, кроме Льва Шлосберга? А это только верхушечка айсберга).
И это — прошлое лето, а теперь Путину вообще деваться некуда. Он-то, красавец наш бессменный, имел в виду восстановить сирийской крутизной собственное, Донбассом поврежденное, реноме — а ему ни с того, ни с сего обломали раскинутые пальцы, да на глазах у всего мира. (Он думал: турки понарошку предупреждают, что не надо летать над их территорией и бомбить союзников Турции, а они, оказывается, не понарошку! Предатели, одно слово.)
Теперь ждите ответки: самолюбия-то у нас, чай, больше, чем мозгов. Вон, уже ПВО в Сирию подтягиваем, не говоря о погроме посольства. Патриотический подъем, знаете ли. Тут как раз никаких инноваций; это то, что доктор прописал еще в русско-японскую кампанию, перед Цусимой…
А по ту сторону линии фронта тоже, надо заметить, не мать Тереза и не армянский католикос; у них там свой национальный подъем и свои традиционные ценности, и они уже всем стамбульским стадионом распевают «аллах акбар» во время минуты молчания по Парижу…
Одновременно, что интересно, входя в блок НАТО.
А меряться размерами своих «Тополей» с блоком НАТО — это нам сам бог велел, со времен Константинополя…
Почему он все еще «Стамбул», кстати?
В общем, мои поздравления, дорогое человечество. Кажется, ты опять приехало. Тормоза придумали трусы, и уж кто-кто, а матушка-Россия (которой мирное время, как выясняется, вообще не на пользу) не упустит шанс на новое приключение — все на ту же свою многострадальную задницу.
До кучи с остальными, что, несомненно, утешает.
