Есть много мнений относительно того, какие цели преследовал Азербайджан, возобновив войну на первой линии Нагорного Карабаха. Были, как стратегические, так и политические проблемы, которые пытался решить Азербайджан, но очевидно одно, что целью Азербайджана было то, чтобы посредством молниеносной краткосрочной войны достичь максимальных результатов, что ему не удалось. В интервью Первому Информационному сказал востоковед, научный сотрудник Института востоковедения НАН Гор Геворгян, говоря об апрельской четырехдневной войне.
Эксперт говорил также и об упущениях армянской стороны, выразив мнение, что азербайджанское нападение было нашей ошибкой, поскольку мы не смогли сделать точные прогнозы.
На вопрос о том, чем объясняются зверства азербайджанцев в отношении армянских солдат и мирных жителей, Гор Геворгян ответил, что это была форма проявления «турецкого ислама», который является одним из искаженных вариантов классического ислама. Общество Азербайджана является несостоявшимся обществом, а армия в любой стране является зеркалом общества. «Не может цивилизованное общество иметь варварскую армию и наоборот. Зверства объясняются тем обстоятельством, что общество не состоявшееся, очень много варварских элементов».
— Господин Геворгян, апрельская четырехдневная война и нападение Азербайджана были ожидаемы, или нет? Можно ли было точно прогнозировать, что нападение будет именно в этот период?
— Вообще, прогнозирование – это очень сложное и неблагодарное дело, но в этом случае, если учесть период последних 1-1.5 лет, когда азербайджанская сторона периодически совершала нападения маленькими диверсионными группами, или обстреливала армянские позиции, вероятно, все это были предвоенными шагами, которые, в конце концов, должны были привести к молниеносному нападению. В любом случае, это наша ошибка, если даже экспертное поле или военные деятели не смогли прогнозировать. Наша страна находится в военном положении, и мы не имеем права позволить себе такую роскошь, мы должны прогнозировать даже самые незначительные ситуации, которые могут привести к более масштабным и сложным последствиям. Это я считаю ошибкой, во всяком случае, мы должны были это предугадать.
— Для Вас ясно, какие задачи поставил перед собой Азербайджан, организовав нападение? Они преследовали стратегические, или политические цели, например, изменить равновесие сил на линии соприкосновения или усилить переговорные позиции достижением военного преимущества? Кстати, часто эту четырехдневную войну сравнивают с арабо-израильской войной 1973 года, когда Египет и Сирия напали на Израиль. Насколько это сравнение правильное?
— Я бы не пытался провести сравнение, поскольку мы имеем дело с другими игроками и с другой реальностью. В данном случае, египтяне освобождали свои земли (Синайский полуостров полностью находился под контролем Израиля), а в этом случае Азербайджан пытается захватить наши земли, а не освободить. Мы уже освободили эти земли, и долгое время доказываем, что это наши земли.
Какие задачи поставил перед собой Азербайджан? Есть разные мнения, анализы и рассуждения. Очевидно одно, что Азербайджан надеялся за короткое время достичь максимальных результатов. Если посмотреть на карту, даже невооруженным глазом видно, в каких направлениях мог двигаться противник – Азербайджан, и он эти возможности использовал. Он направил удар в двух-трех направлениях, пытаясь обеспечить продвижение вглубь Нагорного Карабаха на 5-10 км. Так называемая молниеносная война не удалась. Речь идет о «блицкриге».
Проблема имеет также и политическую сторону, о которой говорить, думаю, пока рано. Мы еще должны понять, какую на самом деле авантюру инициировал Азербайджан. Думаю, в Баку, вероятно, осознавали, что будет очень трудно достичь таких результатов нападения, какие они хотели. Конечно, ситуация очень печальная, у нас были жертвы, нельзя сказать, много или мало, потому что жертвы есть жертвы. Наши человеческие ресурсы очень ограничены, и даже одна жертва для нас является национальной трагедией. Но мы своей храбростью смогли нейтрализовать это нападение.
Политические проблемы, думаю, связаны не только с армяно-азербайджанским или карабахско-азербайджанским конфликтом, но и с проявлениями регионального глобального развития, которые постепенно кристаллизуются. Сейчас мы можем говорить о факторе Турции, Соединенных Штатов или России, о сирийском кризисе, события которого, возможно, стали мотивом для того, чтобы открыть второй фронт против России, но это все лишь версии. Факт в том, что Азербайджан совершил вероломное нападение, нарушив все нормы и правила международного права, в том числе и соглашение о перемирии, подписанное в 1994 году.
— О российском факторе говорят в следующем контексте, что американская сторона пытается установить контроль на линии соприкосновения, выдвигая идею создания механизма расследования, что, по сути, было не выгодно российской стороне, которая реанимирует вопрос размещения миротворцев. Нападение началось именно после Вашингтонского саммита, на котором это требование было поставлено перед Алиевым и Саргсяном.
— Не нужно преувеличивать значение Вашингтонского саммита в содержательном и причинно-следственном смысле. Думаю, это просто было желательным совпадением, но нападение готовилось долго, поскольку подобные широкомасштабные действия не являются результатом 1-2-дневных решений. Азербайджан очень хорошо подготовился. Ярким свидетельством этого было также проникновение спецназовцев в первый же день столкновений. Полагаю, что был также четкий план действий, который провалился.
Фактор России на самом деле очень важен не по той причине, что может в каких-то случаях стать гарантией безопасности для Армении, а тем, что это зона ее влияния. Она неоднократно пыталась доказать, что кроме нее, ни одно другое государство не может здесь играть роли, последнее слово принадлежит ей. Мы видели это на примере и Грузии, и Украины. Есть один большой глобальный регион, если хотите, можем назвать его также постсоветским пространством, где Россия пытается восстановить свою доминантную, влиятельную роль. В этом смысле мы не можем игнорировать российский фактор, но, учитывая российский фактор, мы должны сделать так, чтобы любое предложение, любая инициатива была менее болезненной для нас. Роль России очень велика в решении этой проблемы, и мы должны сделать так, чтобы достичь максимальных результатов в этом переговорном процессе, потому что мы понимаем, что этот переговорный процесс не очень мирный.
— Как Вы представляете переговорный процесс сегодня? Какие шаги Армения должна сделать на дипломатическом фронте? Какие есть опасности того, что нас могут заставить пойти на уступки?
— Нам предстоит очень трудное дело. Самое печальное то, что, по сути, эта война была следствием и проявлением провала нашей политики. То есть, если сегодня ты можешь решить проблему при наличии X, Y единиц, нет никаких гарантий того, что в следующем году решишь эти проблемы при наличии тех же X, Y единиц. Нам предстоит еще много дел, в первую очередь на политическом, дипломатическом поле мы должны использовать огромные ресурсы, объединить и профессиональный фактор Республики Армения, и ресурсы Диаспоры, потому что армянская Диаспора является для нас неисчерпаемым ресурсом, нужно переоценить значение Диаспоры. Мы должны сделать все, что упустили в последние 10-15 лет, чтобы воздержаться от подобных нападений и кризисных ситуаций, и, в конце концов, дать арцахской проблеме справедливое и беспристрастное решение, то есть достичь свободного, независимого статуса, без которого я не представляю урегулирования проблемы. Думаю, прежде всего, нужно незамедлительно подписать соглашение о военной взаимопомощи с НКР,- об этом сказал также президент РА,- которое должно быть закреплено признанием независимости Арцаха. Если бы мы говорили об этом год назад, то, возможно, обошли бы этот вопрос, но в этом случае у нас нет альтернативы. Посредством признания независимости мы должны сделать доступным для азербайджанской и турецкой стороны то, что НКР является переговорной стороной. Только в этом случае мы сможем доказать международному сообществу, что здесь есть состоявшееся государство, со своим населением, своими институциональными структурами, которое может пользоваться правом на самоопределение. Вы очень хорошо знаете, что это государство состоялось, и оно есть.
— Чем вы объясните зверства азербайджанцев в отношении армянских солдат, мирных жителей, и даже осквернение, глумление над трупами – обезглавливание и так далее. Есть ли здесь элементы радикального ислама, это проявление террора, геноцида, или что-то другое?
— Вы знаете, может прозвучать громогласно, но для меня азербайджанское общество является несостоявшимся обществом. Вы очень хорошо знаете, что армия всегда отражает содержательный смысл общества, армия является зеркалом общества. Не может цивилизованное общество иметь варварскую армию, и наоборот. Это закономерность, которую показывает история.
В ходе этой четырехдневной войны много писали о том, что азербайджанские боевики из ИГИЛ проникли на первую линию Нагорного Карабаха. Можем поверить в это, но это не подтвержденная информация. Если даже принять, что из ИГИЛ проникли какие-то силы, в любом случае, не думаю, что азербайджанцы сами не способны на подобные зверства. Это имеет глубинное значение. Целью, прежде всего, было распространение атмосферы страха посредством подобных зверств, что в нашем случае не сработало, неопытные армянские солдаты, призывники не испугались этого. Во-вторых, это, вероятно, была попытка показать соответствующим силам, какой ненавистью наполнен Азербайджан в отношении нас – государства, которое пыталось освободить принадлежащие ему территории. Думаю, мы не должны это обязательно связывать с исламским фактором. Почему, потому что турецкий, в том числе и азербайджанский ислам является искаженным вариантом классического ислама. Правда, все это делается под прикрытием ислама, но следует принять, что идеология пантюркизма вообще изначально не имела отношения к исламу. Азербайджан, как братское государство Турции, ничем не отличается с этой точки зрения, потому что у них тоже ислам искажен.
Зверства объясняются тем обстоятельством, что общество не состоявшееся, варварских элементов очень много. Есть один простой пример: когда спящего человека ударяют топором, а потом преступника торжественно принимает соответствующее государство,- речь идет об Азербайджане и Сафарове,- ничего более мы не можем сказать. Жесткость свойственна им. И самое главное, мы должны понимать, что это форма проявления турецкого ислама. Турецкий ислам более варварский, более вульгарный, и насыщен такими жестокими элементами. Там, где турецкое влияние было большим, зверств всегда было много. Например, Ирак. Турецкое влияние там было большим, и зверств там было много. То же самое относится и к «Исламскому государству», к так называемому ИГИЛ. Эти зверства не имеют отношения к общему содержанию классического ислама, потому что все религии, в конце концов, человекоцентричны и гуманны.
