Известную фразу о том, что «мы думали, что достигли дна, когда снизу постучали», сегодня в Азербайджане вспоминают часто, когда речь заходит о ситуации в экономике, пишет русская служба ВВС.
Правда, в экспертном сообществе нет единой точки зрения на то, в каком состоянии находится экономика страны и каковы ее перспективы. Разброс мнений большой.
Тут вам и апокалиптические откровения о полной деградации всего и вся (экономические эксперты), и бравурные отчеты о том, что «наша страна смогла выйти из кризиса» (первый заместитель председателя парламента, Милли Меджлиса, Зияфет Аскеров).
Население дезориентировано, напугано и находится в состоянии тревоги, ожидая худших времен.
Правительство пытается народ успокоить, убеждая всех, не исключая и себя, в том, что нет причин излишне драматизировать ситуацию, так как правильно составленные «дорожные карты» выведут страну из кризиса.
Подпитывает эти надежды некоторый рост и стабилизация мировых цен на энергоносители – тот локомотив, который 10 лет назад вывел Азербайджан в число лидеров по ежегодному росту ВВП.
Нет веры в манат и банки
— Вы тоже пришли забирать свои деньги?
Интеллигентная пожилая женщина, обращаясь ко мне, говорила почти шепотом, стараясь не привлекать внимания окружающих.
Услышав отрицательный ответ, заметила, что каждый день слышит разные слухи и не хочет рисковать своими скромными сбережениями, потому и пришла в банк забрать все со своего долларового депозита.
Данные Центробанка Азербайджана показали, что опасения этой женщины разделяют многие. К концу прошлого года отток депозитов из банков увеличился.
Каждый пятый вкладчик забрал со своих банковских счетов деньги, причем не только в национальной валюте, но и в свободно конвертируемой. Неверие к манату привело к тому, что, по данным ЦБ, более 80% всех депозитов размещено в иностранной валюте.
Люди боятся, что их накопления пропадут или будут заморожены, если банк постигнет участь тех десяти, которые закрылись в прошлом году.
По застрахованным вкладам в закрывшихся банках вкладчикам возвращено почти 800 млн манатов (более 400 млн долларов США), однако нет гарантии, что у государства денег хватит на всех.
Вкладчики лопнувших банков, получив свои сбережения из страхового фонда, тут же спешили обменять их на доллары и евро. Поэтому в течение 2016 года напряжение на валютном рынке страны не спадало, а с осени стал ощущаться серьезный дефицит – банки отказывались продавать твердую валюту, погашая собственные долги по привлеченным средствам и опасаясь нового резкого снижения курса маната.
Эксперты, пытаясь просчитать будущее финансового сектора, пока не видят поводов для оптимизма. Критический уровень токсичных кредитов, отсутствие средств для кредитования бизнеса, падение доверия — вот неполный список проблем, которые привели к глубокому кризису в банковской сфере.
Правда, справедливости ради надо сказать, что некоторые меры, предпринятые Центробанком, дали свои плоды и сбили ажиотаж вокруг банковских касс (обменные пункты были закрыты правительством еще в январе 2016 года).
Кредитный рейтинг с негативным прогнозом
Неутешительны и прогнозы международных рейтинговых компаний. В свежем отчете агентства S&P суверенный кредитный рейтинг Азербайджана, сниженный еще в прошлом году до «мусорного», дается с негативным прогнозом.
Он связан с внешними рисками, слабым потенциалом роста, нестабильной ситуацией в банковской системе с одной стороны и ограниченными возможностями маневра со стороны правительства с другой.
В частности, учитывая политические риски, правительство просто не может пойти на слишком резкое сокращение бюджетных расходов, так как это чревато вспышкой серьезного недовольства в обществе.
S&P прогнозирует нулевой рост экономики в этом году и некоторое улучшение ситуации в 2018. Правда, в основном благодаря росту экспорта газа и повышению мировых цен на нефть.
По мнению агентства, Азербайджан ждет дальнейший рост безработицы и усиление долгового бремени, которое в этом году составит более 40% ВВП.
Эксперты S&P считают необходимым и дальше понижать курс национальной валюты для того, чтобы сократить дефицит платежного баланса страны.
Ведь слабеющий манат будет препятствовать импорту, как это и произошло в прошлом году. В результате дефицит платежного баланса сократился до 5 млрд долларов с 11 млрд в 2015 году.
Однако, по словам известного экономиста и бывшего замминистра экономики Огтая Ахвердиева, правительство остерегается переводить курс на свободные рыночные рельсы и это вынужденная мера с учетом социальных последствий.
«Уровень жизни населения низкий, если правительство все это отпустит, будет просто катастрофа. Поэтому курс надо регулировать», — считает он.
Двузначная инфляция и рост цен, в том числе и на коммунальные услуги, больнее всего ударили по самым незащищенным слоям населения — малоимущим, пенсионерам и инвалидам.
«Самый тяжелый год». Будет ли легче?
По оценке правительства, в 2016 году, впервые за последнее десятилетие, экономика страны «просела» на 4% . Причем расчетный ВВП, очищенный от нефтяной отрасли, обвалился почти на 6%, то есть спад в нем был в полтора раза сильнее, чем по экономике в целом.
Драматический переход от рекордного роста (в период с 2006 по 2013 ВВП страны утроился) к рецессии стал полной неожиданностью для правительства, о чем откровенно заявил президент страны Ильхам Алиев на прошлогоднем Давосском экономическом форуме.
По его словам, правительство ожидало сокращения нефтяных доходов и перехода в постнефтяной период, но никак не сейчас, а лет через 20. Поэтому трехкратное падение цен на нефть стало неприятным сюрпризом и серьезным ударом по экономике.
Неудивительно, что столкнувшись с непредвиденной ситуацией, власти принимали поспешные и не всегда правильные решения, а зачастую они оказывались запоздавшими.
К примеру, пытаясь любой ценой удержать падающий манат, ЦБ потратил в 2015 году половину своих валютных резервов, а в 2016 году, даже после объявления перехода на плавающий курс нацвалюты — еще 20%. С начала нынешнего года процесс обесценивания маната ускорился.
По мнению многих независимых экспертов и оппозиционных политиков, власти просто заняли выжидательную позицию. Они полагали, что ситуация стабилизируется, как только изменятся тенденции в мировой экономике и, самое главное, возобновится рост цен на энергоносители.
По словам самого Алиева на том же давосском форуме, каждый день думали, что цены на нефть уже достигли дна и дальше последует обратный процесс. Но потом оказывалось, что это далеко от истины и падение цен продолжалось.
Исполнительный секретарь оппозиционного движения Real Натиг Джафарли не склонен принимать на веру объяснения правительства о ситуации в экономике.
«Объяснить причину столь плачевного состояния национальной экономики лишь падением мировых цен на нефть – однобокий подход к проблеме. Нужно смотреть глубже. Истина заключается в непродуманной, вернее, бездарной экономической политике властей, которая потерпела фиаско: кроме нефти альтернативных источников пополнения казны нет, курс маната продолжает удерживаться за счет валютных резервов страны. А все потому, что коррупция и монополия не позволяют развивать реальную экономику. Международные организации констатируют высокий уровень монополизации в Азербайджане», — считает Джафарли.
По его словам, азербайджанская модель экономики весьма примитивна из-за отсутствия диверсификации и, как показала нынешняя ситуация, полностью зависима от экспорта энергоносителей.
Куда ведут дорожные карты
В конце прошлого года правительство утвердило «Стратегическую дорожную карту по перспективам национальной экономики» по 11 направлениям, которые являются приоритетными для перевода страны на ненефтяные рельсы. Основа «дорожной карты» — исследование, подготовленное американским консалтинговым агентством McKinsey.
Согласно планам правительства, рассчитанным на период до 2020 года и последующие пятилетия, государство станет катализатором инвестиций, в то время как основная задача по экономическому развитию возлагается на частный сектор.
В первую очередь поощряется производство и услуги в таких областях, как туризм, сельское хозяйство, информационные и компьютерные технологии и транспортные коммуникации, делается ставка на перерабатывающую промышленность, на малый и средний бизнес, на высокодоходные рынки, на формирование высококвалифицированной рабочей силы и т.д.
На ту часть программы, которая рассчитана до 2020 года, потребуется около 16 млрд долларов инвестиций.
Однако, по оценке Центра исследований экономического и социокультурного развития СНГ при Институте экономики РАН, полноценно развивать ненефтяной сектор экономики Азербайджану необходимо было до обвала цен на мировом энергетическом рынке. В условиях бюджетного дефицита, девальвации маната и серьезного сокращения поступлений от нефти и газа задача усложняется в разы.
По словам экономиста и предпринимателя Фикрета Мамедова, пока не виден потенциал для прорыва в экономике в последних решениях правительства, в том числе и принятых «дорожных картах».
Последние реформы в области налогообложения, валютного регулирования, требований по безналичным расчетам и так далее ведут только к ухудшению ситуации, считает он.
При этом правительство не желает отказываться от не приносящих доходов пышных представительских трат, таких как Формула-1 и Исламские игры. Не способствует этому и ухудшение коррупционной ситуации.
«Если не принять срочных мер, — полагает Мамедов, — нас ждет дальнейшее сокращение налогооблагаемой базы – попросту банкротство и закрытие предприятий, углубление кризиса финансовой системы, дальнейшая девальвация маната, ухудшение платежного баланса страны. Кризисы такого рода всегда сопровождаются падением доходов населения и естественного сокращения потребления, что в свою очередь ведет к сокращению производства — и так по кругу. Внешние факторы тоже не способствуют улучшению ситуации. В частности, экономическое положение и тенденции в соседних странах, крупных внешнеэкономических партнерах Азербайджана – России и Турции».
«Правительство страны приняло «дорожную карту» для выхода из экономического кризиса, но не хочет понять, что он – последствие кризиса управления. Без изменений системы управления, без политических реформ, без создания независимых судов, чисто экономические меры не могут дать результата», — утверждает Натиг Джафарли. Потому, по его мнению, 2017 год будет не менее сложным, чем 2016.
«Дно» достигнуто?
Международные финансовые институты – Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития, Азиатский банк развития и другие – обещают на этот год хоть и небольшой, но все же рост – в 1%.
Говорит ли это о том, что «дно» кризиса достигнуто, или о том, что международный экономический фон будет благоприятствовать стабилизации положения в стране, — не суть важно.
От гибкой политики правительства зависит, сможет ли оно создать долговременные и стабильные благоприятные условия для главного спасителя экономики – частного предпринимательства.
При всей противоположности оценок и подходов, все сходятся в одном – только средний и малый бизнес сможет вывести страну из рецессии.
