Сегодня, 18-го марта 2017-го года день рождения талантливого армянского публициста Тиграна Айрапетяна, погибшего 9 марта 1999 года.
Статьи Тиграна Айрапетяна актуальны и сегодня, одну из которых представляем ниже:
Всего три года назад, когда автор этих слов в своих аналитических статьях обращался к началу и течению Третьей мировой войны, многие расценили это как попытка произвести шумиху.
И до сегодняшнего дня большая часть людей, занимающихся политикой и рядовых читателей, все еще сохранивших былую широту мышления, всевозможными средствами оспаривают возможность новой всемирной катастрофы. Таков резонанс не только уставших от периодического военного положения армян, но и любого человека, стремящегося к тому, чтобы верить в оптимистическое будущее.
«Есть вещи, сталкиваясь с которыми человек или теряет разум, или, значит, ему нечего терять»,- считал немецкий драматург Кристиан Геббель. Голландский психолог Э. Коэн, прошедший сквозь весь ад концлагеря, описывая свою первую реакцию после того, как оказался в концлагере, описывает ее как раздвоение личности: «У меня было такое чувство, словно все это в целом не касалось меня. Моя реакция проявлялась в попытке разграничить субъект от объекта». Очевиднейшая разница, которая есть в оценках Геббеля и Коэна, сдавшихся на милость необычной ситуации, является ощутимой разницей между теорией и практикой, так как Геббель выбрал вариант возможной реакции человека эмоционального, а Коэн, опираясь на собственный опыт, описал реальную реакцию человека, оказавшегося в необычной для него ситуации.
На пороге Второй мировой войны «оптимистическое» заблуждение народа и даже правящих кругов Франции в своих мемуарах наилучшим образом описал Андре Моруа. Франция и сам Моруа не хотели верить и не верили в вероятность войны, а разговоры об оккупации страны им и вовсе казались вздором. Вторая мировая, до того, как она проявилась со всем своим размахом, была вздором для любого человека – сама по себе, кроме тех профессионалов, которые готовились к ней или пытались по мере своих возможностей противостоять ей.
С января 1995-го года в слова президента Франции Франсуа Миттерана в связи с тем, что Франция стала председательствующей в Евросоюзе страной, можно и нужно цитировать как можно чаще, так как к имеющему долголетний опыт в политике Миттерану общество скорее проявит доверие: «Национализм – это война. Возможно, что война – это не только наше прошлое, но и перспектива».
Президенту Миттерану не верят, как в свое время Моруа не верил премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю, когда последний предупреждал об опасности, нависшей над Францией. Уже потом Моруа напишет «О тех, кто предал Францию», а до этого защитные механизмы организма сопротивлялись воспринимать объективную реальность.
Когда говорите, что не верите Миттерану, то речь идет вовсе не идет о недоверии по отношению к Третьей мировой войне, так как в 1994-ом и в первые месяцы 1995-го года почти все более или менее серьезные западные политологические издания – начиная от французских Le Monde diplomatique и Manirre de Voire и кончая американскими – Foreign Affairs и Foreign Policy, мировое общественное мнение последовательно готовили к новой великой войне. И вовсе несущественно, как именно называют ожидаемые события – «Конец истории и последний человек» или просто «Третья мировая». Существенно то, что благодаря начавшимся во времена горбачевской перестройки и во времена созидания нового миропорядка после холодной войны – конфликтами-прелюдиями новой мировой войны подготовив соответствующую морально-психологическую почву, в ход была пущена новая всемогущая пропагандистская машина, которая должна была довести сознание войны даже в самые глухие уголки мира, куда из-за далекого расстояния или нехватки гуманизма не была произведена переоценка ценностей мирного периода под впечатлением кровопролитий в Нагорном Карабахе, в Боснии, в Абхазии, в Таджикистане, в Чечне.
Однако посредством продукта работающей над формированием сознания войны пропагандистской машины, делается попытка распространить дезинформацию о сущности предварительного этапа новой великой войны, и этим самым – в связи с искажением вопроса ответственности, в том направлении, для того, чтобы поставить ее на неверный путь. И на службу этому делу ставится самая авторитетная в мире политологическая, общественная, культурная мысль. От носящего почетный титул «Духовного отца российской оппозиции» Сергея Кургиняна до немецкого политолога-философа Вилли Хенса, не считая, конечно, местных звезд политологии, которые своими трудами по всему миру способствуют осуществлению указанной программы.
О сущности подготовительного этапа новой великой войны и в вопросе адресатов ответственности дезинформация осуществляется простым и гениальным по своей простоте методом. Новая великая война действительно началась, – признают авторитеты в политологии, и подчеркивают, что она происходит по всем традиционным фронтам. И это – неопровержимая истина, хотя иногда предается забвению, что фронты Ближнего Востока и Центральной Азии также являются особенно предвоенными традиционными средоточиями мирового сопротивления. Все главные конфликты происходят на линии соприкосновения двух мировых цивилизаций – христианского и мусульманского миров, отмечают они, и это тоже является неопровержимой истиной. Следовательно, новая великая война или Третья мировая является результатом всеохватывающего противостояния двух цивилизаций, и будет происходить между христианским и мусульманским мирами, заключают они. И таково заключение, с которым никак нельзя не согласиться.
Согласиться с подобным представлением вопроса новой великой войны – прежде всего, и это – самое существенное, будет означать: в лице арабско-мусульманского мира признать объединенный, консолидированный и самостоятельный геополитический полюс, который сегодня в состоянии бросить вызов альянсу мировых сверхдержав. Альянсу, который по религиозному признаку, однородный, а его нехристианский сегмент – Япония и Китай, в случае подобного противостояния, несомненно, предпочтут альянс, чем мусульманский мир, или в лучшем случае будут соблюдать нейтралитет. Первая будет вынуждена сделать это из-за высокой степени глубоких цивилизационных общностей и сращивания с Западом, а в случае второй страны, так называемая исламская угроза не менее опасна, чем для Южной Европы или России.
Сказанное не означает, что в случае необходимости Япония и китайские средства не могут быть направлены на использование мусульманского фактора против Запада и России. Однако в случае того всеохватывающего противостояния цивилизаций, который нам пытаются навязать авторитетные в политологии мужи, китайско-мусульманских или японско-мусульманских альянсов не будет. В конце концов, мусульманский мир признать сегодня в качестве самостоятельного и единого геополитического полюса в профессиональном смысле, мягко говоря, некомпетентно.
Вторая существенная проблема заключается в том, что признав вариант логики Третьей мировой кургинянов и хенсов, мы станем жертвами собственного чудовищного самообмана. Так как в этом случае в очередной раз мы будем вынуждены поверить в сладкий миф об оплоте христианства, неприступной крепости или непобедимой Армаде в регионе, которая вновь с максимальными заверениями преподносится сербам, армянам или русским. Признать ее – будет также означать: изначально неправильно построить и тактику, и стратегию самообороны в условиях большого военно-политического упадка. И это явление уже появилось на линиях соприкосновения цивилизаций, причем, не только у народов, взявших на себя роль оплота христианства, но также у призванных обеспечивать победное шествие боснийцев, азербайджанцев, таджиков, чеченцев и даже турок. На самом высоком уровне политологического искусства, спекулируя на комплексе неполноценности и взаимной нетерпимости у маленьких винтиков большой игры, архитекторы новой великой войны достигли почти абсолютного результат в управлении ситуацией.
И, наконец, любая война, происходящая по конкретным причинам и в конкретных условиях, даже такая, каким может быть столкновение между христианской и мусульманской цивилизациями, оставляет определенную возможность для того, чтобы владеть ситуацией, расчетливо распределять наличествующий потенциал, реалистично рассчитать допустимый предел собственных возможностей. А война, которая в действительности была запланирована и началась на базе многостепенной лжи, когда кровавые и разрушительные локальные конфликты уже кажутся высшим пределом возможного зла, и этому кажущемуся максимуму приносится в жертву невосстановимое, это ведет к гибели – поэтапно выявляя цепь последовательных испытаний.
Есть широко распространенное мнение, что якобы политика по своей сути аморальна, а цинизм является ее неразлучным спутником. И политические электораты новоявленных государственностей в основном остаются приверженными этому стереотипу. В действительности вопрос соблюдения норм морали в большой политике имеет ключевое значение. И в этом контексте проблеме ответственности придается особая важность. Формируя миф о грозящей христианской цивилизации опасности со стороны мусульманского мира – лидеры большой политики побуждают сторон быть обоюдно аморальными по отношению друг к другу. Этим самым моральная ответственность, как за нынешние конфликты, так и за грядущую великую войну падет на народы, становящиеся жертвами лжи.
Центр стратегических и национальных исследований
Вкладыш «Взгляд из Еревана», номер 1
«Лрагир», 2 августа 1995 г.
