Серж Саргсян сделал весьма примечательное заявление в ходе субботнего визита в Арцах. Он, говоря о прошлогодней четырехдневной апрельской войне, вручив награды военнослужащим и их родителям, обратился также и к своему будущему: «Меня всегда спрашивают, что я буду делать после 2018 года. Я в течение своей жизни, в самом деле, никогда не планировал, где буду на следующем этапе. Всегда оказывался там, где был более полезен нашей безопасности. Я сейчас не знаю, какова будет политическая структура в 2018 году, но если возглавляемая мною политическая сила победит на предстоящих выборах, то исходя из расклада этого момента, в каком-либо статусе буду иметь свою роль в деле обеспечения безопасности нашего народа. Не знаю, какой это будет статус, но, точно, в каком-нибудь формате буду полезен», — заявил он.
После начала процесса конституционных преобразований было очень много обсуждений о том, какую должность займет Серж Саргсян после мая 2018 года, когда истекут его президентские полномочия. Станет ли он премьер-министром, в чьих руках будет сконцентрирована исполнительная власть, и который и будет реальным главой государства? Станет ли председателем Национального Собрания, который будет руководителем стабильного парламентского большинства, и будет иметь широкие полномочия, распространяющиеся и на того же премьер-министра и возглавляемое им правительство? Или же попросту будет председателем РПА, и если эта сила вновь будет иметь в парламенте большинство, то он, не занимая какую-либо государственную должность, но в статусе генсека – в теневом режиме, будет руководить и тем же правительством, и парламентом?
Сам Серж Саргсян несколько раз затрагивал тему своего политического будущего. Впервые он прокомментировал этот вопрос сразу же после того, как инициировал конституционные преобразования – в ходе встречи с членами специализированной комиссии по конституционным преобразованиям в октябре 2014 года. И он официально заявил, что если эти преобразования будут претворены в жизнь, и в Армении будет внедрена парламентская система государственного управления, то он не будет претендовать на должность премьер-министра. «Я даже уверен, что один человек более двух раз за свою жизнь в Армении не должен претендовать на пребывание у руля власти», — в ходе той встречи заявил он.
После этого по различным поводам он еще несколько раз обращался к этому вопросу, но больше ни разу не делал подобного конкретного заявления. Более того, он даже некоторым образом заставил думать, что в какой-то момент или в определенной ситуации он сможет отвернуться от данного обещания, и стать премьер-министром. Например, всего за несколько дней после конституционного референдума – 3 декабря 2015 года, в интервью данном представителям ряда телекомпаний, вновь комментируя этот вопрос, он уже продемонстрировал некоторое отступление – сказав, что вернется к этой теме в 2017 году после парламентских выборов. А также сказал, чтобы для того, чтобы иметь такую высокую должность возглавляемая им Республиканская партия должна одержать победу на выборах. Выборы пока не состоялись, но Серж Саргсян в Арцахе вновь обратился к этому вопросу.
Какой статус он желает иметь после 2018 года в вопросе «обеспечения безопасности нашего народа», как он заявил в субботу, если возглавляемая им политическая сила победит на предстоящих парламентских выборах? Или какой статус соответствует этим целям, если, конечно, как он заявил, после парламентских выборов он не желает становиться премьер-министром или председателем парламента? Он опять вернется в армию? И уже после этого его заявления в политическом закулисье обсуждается вопрос, что после 2018 года он может стать руководителем армии.
Согласно пункту 1 статьи 155 принятой в 2015 году Конституции, «Вооруженные силы находятся в ведении правительства. Решение о применении вооруженных сил принимает правительство». Но уже согласно продолжению этого же положения, «в случае экстренной необходимости решение о применении вооруженных сил, при содействии министра обороны, принимает премьер-министр и об этом немедленно оповещаются члены правительства». А согласно пункту 3 той же статьи – «Самым высокопоставленным военным лицом является начальник Генерального штаба ВС, которого по предложению премьер-министра назначает президент республики – в установленный законом срок. В мирное время начальник Генерального штаба подчинен министру обороны».
Как мы видим, Конституция наделяет министра обороны довольно широкими полномочиями. Кроме того, министр обороны в нашей стране всегда имел большее влияние, нежели это закреплено законодательством, регулирующим данную сферу. Это, конечно, обусловлено тем обстоятельством, что со времен независимости Армения находится в состоянии войны. И это так и будет продолжаться, пока наша страна будет находиться в подобном положении. В подобных условиях министр обороны всегда был намного более влиятельной фигурой, нежели его остальные коллеги по кабмину и даже премьер-министр и президент. Можем вспомнить Вазгена Саргсяна, который не только имел влияние на премьер-министра, но в то время также ходили шутки, что это Левон Тер-Петросян работает при нем президентом. Конечно, это влияние было обусловлено его личностью. Когда тот же Вазген Саргсян на несколько месяцев стал премьер-министром, по тому же примеру шутили, что Роберт Кочарян работает у него президентом. По сути, это так и было.
Влиятельным министром обороны был и Серж Саргсян. Он прекрасно знает, что сильный министр обороны может иметь влияние даже на премьер-министра, имеющего широкие полномочия в случае наличия парламентской системы госуправления. И если кандидатом в премьер-министры будет выбран человек слабого влияния и не имеющий сильной политической опоры, то сильный министр обороны может иметь решающее влияние не только в вопросах, касающихся армии, но и всех остальных. И, вероятно, в Арцахе Серж Саргсян не зря сделал такое заявление, или же сейчас в политических кругах не зря обсуждают вопрос о том, что Саргсян подумывает о том, чтобы после 2018 года стать министром обороны.
