В развернувшихся после известной истории о вступлении Армении в ЕАЭС общественно-политических обсуждениях довольно часто начала акцентироваться вопрос представленности в Армении западного политического вектора. Военно-политические и экономические последствия наличия в Армении сверхроссийского вектора страна за последние 3-4 года ощутила со всей тяжестью и даже с тяжелыми потерями на границе, хотя благодаря армянской армии и добровольческого содействия общества сумела сохранить свою безопасность и Арцахскую победу. Казалось, что парламентские выборы 2017 года в Армении – удобная возможность для того, чтобы внести прорыв на сверхрусифицированной политической арене Армении, и сформировать западный курс. Причем, необходимо отметить, что в обсуждениях на эту тему очень часто озвучивалось оппонирование, что Армения не должна быть пророссийской или прозападной, такого разделения быть не должно, и должен существовать армяноцентризм или проармянский курс. Казалось бы это логичное и адекватное оппонирование, но только в так сказать морально-нравоучительной плоскости, а точки зрения рациональной политики или глубинного рассмотрения сути проблем вообще подобное оппонирование ни о чем не говорит. Они ни о чем не говорит по нескольким простым причинам, которые находятся так сказать на поверхности, уже не говоря о глубинных причинах. А примером находящихся на поверхности является то, что когда кто-то говорит об углублении российской или евразийской интеграции Армении, или о том, чтобы повести Армению путем западной интеграции, в основе этого, все равно, закладываются интересы и безопасность Армении. То есть, если кто-то предлагает так сказать пророссийский или прозападный вектор, то стимулом и отправной точкой этого является Армения, интересы Армении. Другой вопрос, что та или иная позиция может быть неэффективной, неубедительной, необоснованной, но отправная точка этих позиций – по крайней мере на уровне заявлений, это Армения, то есть, в центре находится Армения.
На поверхности, например, находится еще одно обстоятельство. Армения – не остров, Армения – не сверхдержава, Армения – не региональная держава, как Китай или даже Иран, чтобы допустить недоразумение и подумать, что может решить промены развития своей экономики и безопасности в этом сложном регионе решить на длительное время, не поддерживая стратегических отношений. А иметь так сказать равные стратегические, союзнические отношения со всеми сторонами – то есть, со всеми геополитическими полюсами, также есть заблуждение и недопонимание. Нужно со всеми иметь хорошие отношения – конструктивные, партнерские, добрососедские, дружественные, но стратегические союзнические отношения возможны не со всеми. Одновременно, невозможно и без этого. Более того, это свидетельство не слабости, а силы государства, его жизнеспособности, привлекательности и достоинства, потому что только с таким государством хотят иметь союзнические отношения, только с таким государством рассматривают наличие стратегических связей. Апрельская война показала, а скорее попросту подчеркнула, что у Армении в плане наличия реальных союзнических отношений есть серьезная проблема. Кроме проблем в связи с эффективностью управления внутренней жизнью, актуализацией борьбы с коррупцией, радикальным пересмотром экономической политики, у Армении есть и проблема в том, как заполнить союзнический вакуум.
Теоретически, в сущности есть два варианта: или превратить в реальные союзнические отношения бумажное союзничество с Россией и поставить Россию в такое положение, чтобы она рассматривала Армению как реального союзника, а не вассала или подчиненного, и полноценно выполняла свою союзнические военно-политические обязательства, или же рассмотреть новые направления стратегического партнерства, первым из которых является если не Россия, то не может не быть Запад. Наряду с этим здесь минимальная задача состоит в том, что необходимо сбалансировать внутриполитическое поле и дискурс в этой связи. То есть, сверхрусифицированное поле, сверхрусифицированный дискурс должны быть по меньшей мере уравновешены представленностью западного вектора. В то же время эта представленность не может быть самоцелью, чисто формальной, чисто декларативной. В обратном случае она не может быть эффективной, полезной, перспективной, не может оказать влияния на изменение, модернизацию общественного мышления. Но то, что в Армении впредь может не быть, что недопустима ситуация, когда в каком-либо внешнеполитическом вопросе может быть та сказать почти единодушное «да» или единодушное «нет», это вне всяких сомнений.
В Армении единодушным может или должен быть только один подход – обеспечение стабильности и внешней безопасности государства в случае конкретной физической угрозы. В остальных случаях в Армении есть жизненная необходимость в том, чтобы если и не полностью изменить политическую и общественную ситуацию – здесь, пожалуй, есть проблема рациональных возможностей, то хотя бы по меньшей мере уравновесить ее. Одновременно мы констатировали, что на первых же выборах после перехода к парламентской системе управления это обстоятельство осталось все всеобщего внимания, было проявлено слабо, «для галочки», что не привело к изменению общей картины парламента и баланса в целом. Во всяком случае внешне или в чисто номинальном смысле неизменность очевидна. А что покажет деятельность парламента? И хотя в номинальном смысле картина заставляет надеяться, что в ближайшие пять лет с этой точки зрения не будет причин или поводов для того, чтобы подвергнуть новый парламент «испытаниям», пока не удастся сформировать баланс в иной плоскости, если, конечно, для этого есть ресурсы. Во всяком случае в этом смысле парламентские выборы в Армении однозначно можно провозгласить провальными.
