Конец недели стал индикатором внутриполитической жизни Армении. Он продемонстрировал политическую атмосферу намного яснее, чем даже парламентские выборы, в ходе которых дискурс по вопросам развития, обороны и безопасности Армении не состоялся, а тема 2018 года не была затронута даже на уровне углубленных обсуждений.
И это в том случае, когда согласно новой Конституции парламентские выборы являются единственным способом формирования политической власти в стране. На последней четырехдневке парламента были получены ответы на многие вопросы. Так получилось, что в эти дни в повестке дня с отдельными инициативами властей и оппозиции оказался также вопрос армяно-российских отношений – в виде просьбы ЕАЭС по созданию временной комиссии и вопросам, связанным с объединенной армяно-российской воинской группировкой.
Обсуждение двух вопросов показало более реальное большинство, чем то, которое было официально объявлено после выборов. Армяно-российские отношения и позиции по этому вопросу стали разделительной линией, отделяющей нынешнее правительство Армении от оппозиции. В этом смысле новое, с политической точки зрения формализованное парламентское большинство — это гораздо более обширная единица, чем РПА или даже ее коалиция с АРФД.
Фракция Царукяна или партия «Процветающая Армения» (ППА) также являются частью правительства или криминально-олигархической системы. Последняя была или воспринималась таковой в результате своего появления, политической и организационной структуры, менталитета. Тем не менее, во время последней парламентской четырехдневки сформировалась официальная или неофициальная коалиция РПА-АРФД-ППА с так называемой идеологической и политической основой – евразийским консенсусом. В принципе, не важно, как сотрудничество этих сторон будет задокументировано после апреля 2018 года, потому что новое правительство родится из этого «теста». Примечательно, что новая политическая конфигурация, в сущности, лишает сути сам вопрос 2018 года, делает несущественной роль будущего премьер-министра, поскольку новое правительство, независимо от исполнителей главных ролей, будет проявлением необузданной российской оккупации.
В случае Сержа Саргсяна нынешний статус-кво будет сохранен, когда Москва терпит хотя бы формальную независимость правительства Армении, а в случае Карена Карапетяна мы будем иметь дело по сути с прямым руководством Москвы. Разница в содержании невелика, потому что в принципе не так важно, поэтапно или сразу будет проходить «взятие» Армении.
Однако самой большой проблемой, стоящей перед политической системой Армении, является не наличие такого парламента, а тот факт, что в политике абсолютно отсутствует фактор общественного мнения, роли общественности. Отсутствует как таковой общественный фактор — как система оценки, политический субъект, диктующий повестку дня. Существуют отдельные социальные слои, самодостаточные, ориентированные на ценности группы, образно говоря, остров, на котором можно начать движение.
Однако, по крайней мере сейчас, не найден путь консолидирования этих групп. «Елк» отделен от системы его идеологически-политическим характером, но политический конформизм мешает альянсу. Ожидаются сигналы от общественности, но они никогда не поступят, пока «Елк» делает вид, что этот парламент является инструментом политических перемен. Этого нет, и даже иллюзий о 2018 г. не может быть, даже если Серж Саргсян уйдет в отставку. На прошлой неделе, именно благодаря блоку «Елк», произошла люстрация, и в результате которой нынешний парламент превратился в политический мусор. У «Елка» есть проблема с роспуском парламента. Вопрос деколонизации и этот вопрос взаимосвязаны и дополняют повестку дня, которая должна быть основой нового консенсуса «Елка» и прогрессивной части общества. Только в этом случае мотивирована и оправдана активность малочисленной оппозиции в парламенте.
