В разрешении внутривластного кризиса 2018 года роль или позиция России часто становится предметом публичных, политических и экспертных дискуссий в Армении. В традиционный огонь дискуссий ощутимо подбросило «дров» и обстоятельство назначения Карена Карапетяна на пост премьер-министра, учитывая как его газпромовскую биографию и, тем более, факт его переезда из России в Армению. А поскольку Карен Карапетян является кандидатом или одним из кандидатов на пост премьер-министра в 2018 году, этот факт еще более усугубляет интригу роли России, которая и без этого всегда была высокой.
Россия практически всегда была главным спонсором или «крышей» правящей системы Армении, поскольку происходили события и все складывалось так, что только в качестве правящей системы Россия может сохранить Армению в зоне своего значительного влияния. Стоит ли сейчас, или, вернее, в преддверии 2018 года, этот вопрос перед Россией? Интригу углубило подписанное 24 ноября соглашение между Арменией и ЕС, отношение России к которому было неоднозначным. С одной стороны, кажется невозможным, чтобы Серж Саргсяну пошел на подписание, если бы Москва была против этого, иными словами, пошел бы на политическое самоубийство. С другой стороны, мы все стали свидетелями не только негативных, неудовлетворенных, но и агрессивных и даже враждебных откликов Москвы, вплоть по государственным каналам пропаганды. Здесь, однако, проблема в том, что Россия не является однородным понятием, учитывая, что это государство по сей день управляется, так сказать, царскими, а не институционально-культурными политическими традициями.
Следовательно, вокруг «царя» постоянно происходит брожение, контролировать которое не только непростая задача, но, возможно, и нецелесообразно, так как ослабляет «царя». Напротив, некоторая «свобода» в этом вопросе дает ему возможность иметь «свободных» более контролируемыми, так сказать, держать их «долгом за свободу», а не оставаться под «долгом подчинения». Эти реалии создают противоречивую ситуацию и дают порожденные ею действительно противоречивые сигналы. Как говорится, «умом Россию не понять». И, следовательно, так же трудно заключить — перед Россией стоит опасность потерять Армению из своей зоны влияния в преддверии апреля 2018 года, видит ли она такую опасность или нет. Здесь, возможно, было бы уместным или более адекватным сделать вывод, что ее можно увидеть в каждую минуту или секунду, в любой день.
Это тот факт, что не гарантирован или не однозначен – он сегодня не видит, завтра может увидеть, на следующий день может снова не видеть и т. д. С этой точки зрения многое зависит от того, будут ли российские властные или провластные круги, которые попытаются убедить «царя», что существует опасность потери Армении в вопросе премьер-министра в 2018 году, в случае назначения того или иного кандидата. Например, в этом смысле очень примечательная вещь произошла в Армении в 2007 году, когда в условиях внутригосударственной двойственности Армения вошла в этап парламентских и президентских выборов. Причем, особый этап, поскольку завершалось десятилетие действующего президента. И в конце этого десятилетия в правительстве состоялся интересный процесс – сформировалась вторая власть, весьма влиятельная – ППА, у которой было большое общественное доверие, в создании которой активное участие приняла резиденция президента, конечно, находясь в тени.
Этим проектом Роберт Кочарян откровенно желал в статусе большинства заменить РПА партией «Процветающая Армения» (ППА), назначить министра иностранных дел Вардана Осканяна кандидатом в президенты и рассматривать примерно тот же вариант, который вскоре в России применился с точки зрения Путин-Медведев. Однако Сержу Саркисяну удалось убедить Москву в том, что это не просто план Роберта Кочаряна удержать власть, не являющийся проблемой или угрозой для России, а программа, которая поведет Армению в сторону Запада. Благодаря этому Серж Саргсян добился того, что ППА осталась на втором месте, второй президент Роберт Кочарян ушел, а Серж Саргсян после 1 марта отправился в Москву и открыто выразил благодарность Путину за его поддержку на президентских выборах.
Помогли ли Сержу Саргсяну в таком преподнесении ситуации какие-либо российские круги, или Саргсян полностью самостоятельно смог решить свою проблему? Может ли на нынешнем этапе президентского десятилетия, перед 2018 годом во властной системе найтись кто-то, например, кандидат Карен Карапетян, который попытается убедить «царя» в том, что в случае сохранения власти Сержем Саргсяном, Россия потеряет Армению? Сделает ли он эту попытку, или он больше не кандидат? Найдется ли в Армении другой субъект, который прибегнет к этому опыту? И найдет ли этот субъект в России такие поддерживающие круги? В этом проблема, которой будет обусловлена действенная позиция российских властей в вопросе 2018 года.
