Накануне руководство Национального Собрания Армении уточнило, что выборы четвертого президента Армении состоятся 2 марта. 17 апреля станет известно имя премьер-министра Армении, который в условиях новой системы управления является главой государства. График формирования новой власти прост, и за ближайшие четыре месяца развяжется внутриполитическая интрига, с сентября 2016 года вступившая в активную стадию.
Как сказал бы Серж Саргсян, «по бумагам у нас все в порядке»: 2 апреля народ избрал парламент, большинство которого и сформирует новую власть. Весь вопрос в том, что если в демократических странах выборы развязывают интриги, предлагают выходы для преодоления кризиса, то 2 апреля вместо ответов породило новые вопросы. Это – печальная закономерность армянской политики, потому что продолжающийся процесс трансформации власти, старт которому был дан бурными событиями 2015 года и конституционным референдумом, предполагает отчуждение оппозиции и общества от процесса формирования власти. Такова суть армянского «парламентаризма», когда парламентская система предполагает борьбу между различными сегментами системы.
Это очень похоже на фракционизм, который, конечно, распространен также и в западных странах, однако наша реальность больше становится похожей на советский контекст, когда различные группы коммунистической номенклатуры за спиной общества находились в противоречиях и компромиссах. Наличие слабой оппозиции, отсутствие дыхания общества не позволяют, чтобы внутри власти действовали конституционные регулировки противовесов и сдерживания, и с течением времени система теряет свою жизнеспособность – из-за того, что не получает «свежей крови».
2 марта парламент Армении утвердит решение Сержа Саргсяна – назначив президентом Армена Саргсяна, который будет первым из президентов Армении, который явится на эту должность из так называемой западной среды, но он также и первый из них, кто вступит в должность в результате безальтернативных выборов. И это вполне укладывается в представления Сержа Саргсяна о «менталитетной демократии».
По той же логике парламент Армении 17 апреля изберет и премьер-министра. в вопросе избрания фактического главы государства интрига будет еще сильнее, потому что, образно говоря, не собираются уходить ни Серж Саргсян, ни Карен Карапетян. Однако согласно новой Конституции считающееся основным источником власти парламентское формальное или обширное большинство, вопреки логике, является всего лишь заверяющей машиной, лишенной каких-либо иных функций. По ту сторону кулис может быть и будет противостояние, однако авторитарным системам присуще формирование консенсуса, и вне всякого сомнения, 17 апреля заседание Национального Собрания будет сильно походить на сессии советского Верховного совета, на котором овациями будет подтверждено очередное решение «политбюро».
После апреля власть в Армении станет более многополюсной, однако это не столько следствие перехода к парламентской модели госуправления, сколько того, что статус-кво власти будет не институциональным или конституционным, а будет опираться на неформальное большое влияние «генсека» и на вытекающую из этого систему внутренних сложных и многослойных отношений. 2 марта и 17 апреля только лишь относительно или формально знаменуют формирование новой власти, а в действительности борьба за новую власть с апреля приобретет новый размах – с неопределенностью сроков и содержания.
