Законопроекты о структуре правительства в Армении создали основу для мнения о создании системы суперпремьер-министра, что и делается для премьерства Сержа Саргсяна. Это мнение, мягко говоря, не является неуместным или чрезмерным.
С другой стороны, можно ли однозначно говорить о системе суперпремьер-министра, если учесть, что де-юре перед премьером, так сказать, семь десятков депутатов от правящего большинства, которые на практике и назначают премьер-министра? В то же время, в случае кажущегося суперпремьер-министра, есть три вице-премьера, есть довольно ограниченно подчиняющийся премьеру министр обороны, существует фактически двухуровневое правительство — в виде Совета Безопасности. Все это говорит больше о создании многослойного, чем какого-то сверхинститута, и кажущиеся сверхполномочия на практике могут очень спокойно превратиться в бремя ответственности.
То есть ситуация, по крайней мере, двусмысленная, и, конечно, может развиваться как в направлении сверхинститута и углубления авторитаризма, так и просто системной трансформации и роста жизнеспособности многоуровневой системы. Это приведет к краху тоталитаризма, поскольку сама система, тем не менее, продолжает оставаться в принципиальном смысле закрытой.
Несомненно, личность и статус Сержа Саргсяна будут иметь существенное значение. Если он является премьер-министром, то вне сомнений, что многоуровневость, как жизнеспособный организм, уступит место как минимум президентской инерции Саргсяна. Однако здесь возникает вопрос, а Серж Саргсян, в условиях стольких мелких внешних факторов и зависимости от геополитических проблем в сфере ответственности непосредственно Армении сможет долго своей личностью и пусть сверхполномочиями премьер-министра сдерживать власть преимущественного мандата парламента? Ведь даже для продолжения инерции потребуется огромный ресурс.
Более того, в данном случае проблема заключается в том, что от Сержа Саргсяну потребуются еще большие усилия для обеспечения его превосходства в парламентской системе де-юре рычагом, в том случае, когда этот де-юре рычаг не наделен преимущественным мандатом и назначаемый – в отличие от президента. А у Сержа Саргсяна была серьезная ресурсная сверхзадача даже в поддержании президентской власти.
Эти вопросы, по крайней мере, дают основание утверждать, что перспектива сверхпремьерства совершенно не однозначна, и есть, по крайней мере, ряд ощутимых перспектив, которые сверхпремьерство могут превратить в недопремьерство. Соответственно, в новой ситуации становится более необходимым показать общественности расширяющийся круг игры, а не порождать очередное разочарование философией предсказанности всего.