Кроме Республиканской партии, все остальные политические силы, участвовавшие в выборах парламента и вошли в него, заявили о массовых фальсификациях.
Более того, три из них – АНК, “Наследие” и Дашнакцутюн заявили, что результаты выборов парламента не проявляют реальный вотум доверия общества. Однако все идут в парламент, а оппонентам, говорящим, что это фактически будет означать сделку со сфальсифицировавшей выборы РПА и легитимизацию этих выборов, легитимизацию парламента, сформированного незаконными выборами, эти силы отвечают, что полученный ими мандат легитимен, и они его не сдадут. Это утверждение, пожалуй, означает осознанную или непроизвольную подтасовку понятий.
Возможно, некоторые сил, из преодолевших проходные проценты парламента, действительно получили то, что написала власть напротив их имен, и не власть им приписала эти проценты, чтобы они преодолели планку и чтобы уменьшить поствыборную шумиху. Однако парламент является целостным институтом. Не бывает так, что половина этой структуры бывает легитимной, а половина – нет. Легитимным может быть либо весь парламент, либо никакая из его частей, т.к. при принятии решений они закрепляются от имени всего парламента. И если, например, оппозиция бывает против или не участвует в голосовании по этим решениям, то в истории в правовом плане фиксируется, что оппозиция была против или не проголосовала, что означает, что парламент сработал по классическому канону: большинство – за, меньшинство – против.
То есть, участвуя в выборах парламента, оппозиция своим, хоть и легитимным, мандатом также легитимизирует мандат, приписанный властям.
Если кому-то кажется, что власть испугается или почувствует себя неловко от острой критики интеллектуальной оппозиции и постановок вопросов, то глубоко ошибается. Власть ждет этого, готово к этому, власти нужно именно это, чтобы заявить, что в парламенте Армении жизнь и демократия бурлят. Таким же образом Серж Саргсян поступил в вопросе Заруи Постанджян в ПАСЕ, повернув дело против нее же.
Когда депутат от “Наследия” спросила Сержа Саргсяна, отвечающего на вопросы в ПАСЕ, о попрании демократии и прав человека в Армении, Саргсян ответил, что тот факт, что она и ее друзья в Армении и в Европе имеют возможность говорить об этом и задавать ему вопросы, свидетельствует о том, что в Армении есть демократия.
Следовательно, может оппозициям следует быть искренними с обществом, и под свой мандат и вхождение в парламент не подсовывать логику самоотверженно борьбы, но лишь признаться, не имеют стратегической оси борьбы вне парламента, следовательно, принимают некое промежуточное решение идти в парламент, дабы не оказаться за бортом, пока не будет видно, что произойдет. В этих условиях ценным может быть хотя бы честность, в случае чего имеется шанс, что на следующих выборах они также смогут преодолеть 5%-ный барьер.
С избирателем нужно быть честными. Избиратель или общество, если даже это не избиратель, или не твой избиратель, ценит не максимализм, как пытается в логике самозащиты представить оппозиция, а честность, максимальную честность. В настоящее время проблема именно в этом. Не нужно получение мандата и вхождение в парламент представлять как Аварайрскую или Сардарапатскую битву, когда это всего лишь ситуационное решение, не носит в себе стратегической перспективы и просто является вариантом вывести оппозицию или оппозиции из цугцванга.
Хотя, с другой стороны, это является также свидетельством обратного – состояния цугцванга, когда любой шаг оппозиции работает против него же. А причина попадания в такую ситуацию, пожалуй, оппозиция в Армении, как бы она ни называлась, имеет одну хроническую особенность: оппозиции никогда в режиме времени не признают, что ошиблись, что могут ошибиться, что можно было поступить иначе. Их признание ошибок, если такое и случается, то бывает с опозданием, да и то возлагая ответственность на общество. Эта многолетняя хроническая особенность передается от оппозиции к оппозиции, в режиме настоящего времени все они перманентно и единогласно утверждают, что все то , что они делают – это максимально возможное, и большего сделать невозможно, а разговоры о других вариантах приписываются к провластности, каким-то козням против оппозиции.
Результатом оказывается именно тот цугцванг, в котором оказалась оппозиция в Армении. Причем, здесь уже речь, наверное, идет не о физическом, субъектном понятии оппозиции, а, пожалуй, о явлении вообще. В Армении имеется кризис самого явления “оппозиция”, который можно преодолеть уже не тактическими правками и пересмотром стратегии, а вообще пересмотром философии оппозиционной борьбы, широкими обсуждениями на эту тему.
В Армении очевидным образом существует и кризис управления: власть находится в не меньшем цугцванге, причем, уже долгое время. У власти есть еще и серьезная проблема потенции, серьезная проблема с ресурсом компетентных кадров, и вообще, власть в Армении находится в еще большем кризисе, и именно по этой причине годы напролет в стране почти та же ситуация, когда власть просто валяется на улице, и ее нужно просто взять. А в этом случае всегда выигрывает кризис власти, т.к. его критической точкой может стать лишь момент, когда оппозиция выйдет из кризиса.
