“Мне уже неоднократно доводилось писать о турецкой политике, однако события вновь и вновь возвращают к этой теме. Тем более что Турция— яркое проявление намного более широкой тенденции”, — так начинает свою статью в издании gzt.ru известный российский политолог Федор Лукьянов. Статья под названием “Ислам, армия и демократия” посвящена политике Турции и последним развитиям в турецко-израильских отношениях. Ввиду большого интереса к теме, приводим текст статьи полностью:
“На минувшей неделе Совет национальной безопасности Турции во главе с президентом Абдуллой Гюлем внес изменения в так называемую «Красную книгу», описывающую основные угрозы стране. Этот документ обновляется раз в пять лет, и прежде коррективы основывались на предложениях военных. На сей раз подготовкой руководил помощник премьер-министра Эрдогана, и новая концепция отражает представления правящей Партии справедливости и развития.
Позитивной стороной изменений стало исключение из числа угроз всех соседей Турции: Болгария, Грузия, Армения и Сирия таковыми больше не считаются. Греция, претензии которой на ряд островов в Эгейском море еще несколько лет назад причислялись в Анкаре к возможным «казус белли», также не фигурирует, хотя территориальная проблема упомянута. Отсутствует угроза со стороны Ирака (одна из основных в прежней версии документа) и Ирана, хотя выражается опасение в связи с распространением ядерного оружия в регионе.
Это не стало неожиданностью, поскольку соответствует доктрине министра иностранных дел Турции Ахмеда Давутоглу, в соответствии с которой целью политики Анкары является ситуация «нулевых проблем» с соседями. Более длительная перспектива— превращение Турции в региональную державу, влияние которой распространяется на пространство бывшей Османской империи (буквально так задача не формулируется, но фактически речь об этом).
Сенсацией стало другое— в «Красной книге» говорится о том, что угрозой Турции и вообще стабильности в регионе являются действия Израиля. В частности— они провоцируют гонку вооружений, в которую может быть втянута и Турция.
С 1949 года, когда между Анкарой и еврейским государством были установлены дипломатические отношения, ничего подобного из уст турецких официальных лиц не звучало. Судя по всему, этого положения не было и в предварительных версиях документа, отрывки из которых попадали в прессу еще в конце лета.
Турция, похоже, вполне серьезно намерена пересмотреть взгляд на Израиль. Анкара требует от Вашингтона не делиться с Израилем разведданными, полученными на территории Турции. А в израильской прессе уже обсуждают предстоящий разрыв дипломатических отношений и ряд других шагов, которые Эрдоган якобы намерен предпринять в преддверии парламентских выборов 2011 года.
Отношения Турции и Израиля традиционно достаточно близкие, как минимум— деловые и конструктивные, менялись по мере того, как в турецкой политике слабели позиции военных и укреплялись демократические основы. Происходило это постепенно с середины 2000-х годов. Мощный стимул процессу дал референдум о поправках в Конституцию, который прошел в середине сентября. Переломным моментом для двусторонних связей стала июньская трагедия с попыткой турецкой «Флотилии свободы» прорвать блокаду сектора Газы, в результате чего девять турецких граждан погибли, а корабли были остановлены и задержаны.
Истинная предыстория этого события, наверное, когда-нибудь окажется достоянием гласности, в частности прояснится, в какой степени эта акция была проявлением гражданской активности, а в какой осуществлялась с подачи государственных или окологосударственных структур Турции.
Одна из популярных версий заключается в том, что премьер-министру Реджепу Тайипу Эрдогану был нужен повод для разрыва с Израилем, поскольку особые отношения с Иерусалимом мешали Анкаре выступить в качестве политического лидера умеренного мусульманского мира.
Один из израильских комментаторов сравнил ситуацию с тем, как Шарль де Голль использовал «шестидневную войну» 1967 года для того, чтобы дистанцироваться от Израиля и сделать ставку на укрепление связей Парижа с арабскими государствами. Президент Франции рассудил, что это для его страны стратегически важнее, чем прежний курс на тесное партнерство с Израилем. Кстати, этот комментатор делает вполне оптимистический вывод— он уверен, что после «перенастройки» сотрудничество вполне может возобновиться, хотя и не будет столь интенсивным, как, собственно, произошло во французско-израильских отношениях.
Вероятно, это было бы правдоподобной версией, если бы не масштаб изменений, происходящих сегодня в мире вообще и на Ближнем Востоке в частности. Речь идет не об адаптации к слегка изменившимся обстоятельствам, а о совершенно новой общественно-политической атмосфере и расстановке сил. Турция ощутила потребность в новой идентичности на международной арене по совокупности внутренних и внешних причин.
С одной стороны, возрождение политического ислама— весьма умеренного— является в Турции индикатором демократизации и пробуждения активности масс. В полном соответствии с либеральными рецептами, по мере экономического прогресса и возникновения среднего класса возрастал запрос на демократический процесс. Однако в турецком случае этот процесс вошел в противоречие со светскими устоями, гарантом которых всегда являлись военные. Не случайно в том же документе отсутствует угроза «реакционных сил», под которыми прежде имелись в виду исламские движения.
С другой стороны, сначала конец холодной войны, который ослабил блоковую дисциплину, а потом ослабление позиций Соединенных Штатов на Ближнем Востоке разрушили привычный статус-кво, что открыло много возможностей для тех участников региональной политики, которые обладают амбициями.
Для великих держав, которые привыкли считать, что они определяют политику на Ближнем и Среднем Востоке, развитие событий в ХХI веке обещает много неприятных сюрпризов. Региональные процессы во все большей степени диктуются самостоятельной активностью средних держав. Помимо Турции это Иран и Пакистан.
Анкара не противопоставляет себя открыто США, но отмежевывается от Израиля и все более дерзко ведет себя с Евросоюзом, который постоянно оказывается в положении оправдывающегося за то, что он морочит голову Турции в вопросе о вступлении в ЕС. Тегеран плетет дипломатические кружева с Западом, рассчитывая на то, что время играет на него— чем больше запутывается общая ситуация, тем больше возможностей для маневрирования у Ирана. А значимость Исламабада возрастает по мере того, как положение в Афганистане становится все более тупиковым, и Пакистан, без сомнения, будет это использовать.
Во всех трех странах идет жесткая внутренняя борьба, на кону не только влияние той или иной группировки, но и модель развития государства. Формы очень разные, но проблема одна— соотношение таких понятий, как ислам, роль военных и демократия. И пока во всех трех странах не будет найден баланс, будет лихорадить их, а заодно и весь регион, от которого во многом зависит стабильность всего мира”. Источник: gzt.ru
Thursday, 25 04 2024
