Лиссабон – Астана Транзит

Очевидно, что после трехсторонней встречи в Астрахани, в результате которой тройка Саргсян-Медведев-Алиев, взяв на себя лишь роль Красного Креста, подписала пока лишь декларативное заявление о договоренности обмена пленными, политическая арена Армении не имеет особых ожиданий и не выражает каких-либо беспокойств по поводу предстоящей встречи в рамках Ассамблеи ОБСЕ в Астане, где одной из обсуждаемых тем будет вопрос урегулирования карабахского конфликта. Даже сентябрьское заявление сопредседателей Минской группы, о том, что до Ассамблеи в Астане необходимо активизировать усилия по урегулированию конфликта, на фоне астраханской встречи, напоминает лишь формальное заявление. Однако, неужели мы и в самом деле столь далеки от критической точки, и не является ли сегодняшний фон всего лишь прелюдией для усыпления политической и общественной бдительности, с тем, чтобы поставить потом стороны перед фактом? Все дело в том, что армяно-турецкий процесс — это прецедент, когда на “мертвом”, казалось бы фоне, вдруг может возникнуть решающий, поворотный момент. Стоит лишь вспомнить, что полуночное заявление (22 апреля) о наличии “дорожной карты”, как и последующее обнародование (31 августа) ее деталей — армяно-турецких протоколов, произошли именно на таком же “мертвом” фоне, который образовался сегодня вокруг карабахского конфликта. Таким образом, армяно-турецкий прецедент показывает, что наличие “мертвого” фона — еще ничего не значит, и вполне возможен совершенно неожиданный ночной поворот событий. В этом смысле, может показаться вполне резонным предположение члена Бюро АРФД Ваана Ованнисяна о том, что не следует исключать вероятность появления некой “дорожной карты” в Астане. В теории, конечно, исключать подобных событий нельзя. Однако, проблема заключается в том, что, если существует конфликт и некий процесс урегулирования, то естественно, в этом процессе в любой момент может произойти некий прогресс. И этому теоретическому суждению способствует также практический армяно-турецкий прецедент. Но вопрос в том, насколько армяно-турецкий прецедент является применимым в вопросе карабахского урегулирования. Если рассматривать этот вопрос с этой точки зрения, то существует несколько факторов. По всей видимости, не стоит говорить о том, что власти Армении, в случае определенного внешнего давления или “уговоров», согласятся подписать (или предварительно подписать) некую “дорожную карту” – это очевидно. Власти Армении, как в армяно-турецком прецеденте, так и вообще, в ходе всей своей, так называемой, “инициативной” внешней политики, на бесчисленном количестве маленьких и больших примеров показала, что сутью её политической инициативы является не стремление добиться от всего мирового сообщества поддержки и не желание вмешаться (и оставить след) в мировую политику, а беспрекословное исполнение требований геополитических центров, которые вынуждают соглашаться со всеми их инициативами. Следовательно, в этом контексте, появление очередной “дорожной карты” является вполне реальной перспективой. Тонкость лишь в том, что это опасение является результатом поведения и характера не только властей Армении. Оно не зависит также и от властей Азербайджана.
Важно понять, имеет ли Карабах в интересах геополитических центров, такой же приоритет, что и армяно-турецкие отношения? В данном случае заметно, что практическая роль прецедента явно уменьшается. Геополитические приоритеты в процессе урегулирования армяно-турецких отношений и в случае урегулирования карабахского конфликта очевидным образом разнятся. Это выражается в первую очередь в том, что в первом случае геополитические центры выступали с единой позицией и в достаточно скором времени смогли достичь “ночных” результатов. Это свидетельствует о том, что при условии согласия и совпадения приоритетов геополитических центров, достижение “ночных”, пусть даже промежуточных результатов – всего лишь дело техники. А это, в свою очередь означает, что в случае с карабахским вопросом, этого согласия и совпадения приоритетов нет, и поэтому не было и “ночных” поворотов событий.
Однако, означает ли это, что и в Астане не будет достигнуто этого согласия и гармонии? Трудно сказать. В любом случае, именно этот фактор является наиболее существенной невидимой стороной урегулирования карабахского конфликта. Астрахань показала об отсутствии этой гармонии, вследствие чего, по большому счету, трехсторонняя встреча провалилась, и все усилия России, не получив американской и французской поддержки, пропали даром.
Однако, еще до встречи в Астане, состоится Ассамблея НАТО в Лиссабоне, на которой также примет участие президент РФ Дмитрий Медведев. На ПА НАТО будет обсуждаться новая стратегия Североатлантического альянса. В контексте новой стратегии России, были сделаны определенные предложения, связанные с образованием общей системы ПВО. Президент РФ Медведев согласился, по крайней мере обсудить эту тему. А это означает, что переговоры будут вестись уже 19 ноября в Лиссабоне, т.е. до намечающейся Ассамблеи ОБСЕ в Астане, на которой, фактически, будет присутствовать почти тот же основной состав. И учитывая стратегическую составляющую повестки дня в Лиссабоне, вовсе не стоит исключать того, что после Лиссабона может вдруг произойти изменение “погодных условий” вокруг урегулирования карабахского конфликта, что в свою очередь может повлиять на исход встреч в Астане. В любом случае, размышляя о рисках в Астане, в качестве определяющего фактора надо рассматривать все же не Астрахань, а вероятно Лиссабон. Кстати, весьма симптоматичным, или скорее символичным фактом является то, что это достаточно важное событие, возможно, произойдет именно в том городе, в котором в ходе истории новоиспеченной независимой Армении, уже однажды произошел довольно ощутимый сдвиг в процессе урегулирования нагорно-карабахского конфликта.