В нынешнем внутриполитическом процессе деятелей разного калибра Республиканской партии журналисты, наверно, надоели своими вопросами относительно выступлений, прозвучавших на субботнем съезде партии.
В рамках этой публикации, всего лишь рассмотрим часто задаваемый членам РПА, и, наверно, поднадоевший им (этот термин входит в словарный запас председателя РПА) вопрос о том, почему они говорят о чем-то, а потом Серж Саргсян в своем заключительном выступлении нейтрализует и уничтожает их. Ну почему наши журналисты не хотят мириться с реальностью, что эти люди не имеют отношения к Сержу Саргсяну? Откуда членам РПА знать, о чем думает Серж Саргсян, как думает. Кто спрашивает их мнение, кто сообщает им сведения о реальных политических процессах? Это сообщество, называемое правящим большинством, в действительности знает о политических процессах только на уровне сплетен, и они могут быть, скажем, немного компетентнее домохозяйки, потому что основной работой домохозяйки, тем не менее, является готовка и уборка, а сплетни являются досугом и развлечением, а для этих людей работой являются сплетни, которые ошибочно считают политикой. Только и всего.
Уважаемые коллеги журналисты, прекратите спрашивать этих людей о связи между словами Сержа Саргсяна и действительностью, и искать логику в этом. Не нагружайте этих деятелей лишними вопросами. Вместо нахождения ответов на эти вопросы, они могут побольше сплетничать. Все более, чем ясно и просто, или, скорее, Серж Саргсян четко показывает, что эти люди не имеют к нему никакого отношения, они ему больше не нужны, и вообще, отныне в правящей системе ресурсы пригодности исчерпаны.
Серж Саргсян говорит: «Правящая партия и оппозиция, сколько бы ни критиковали друг друга, по моему убеждению, не являются врагами, даже если у наших некоторых граждан после широкого освещения бурных политических дискуссий, будет создано такое впечатление. Нам нечего делить, мы должны дополнять друг друга, чтобы защищать и развивать нашу родину», — по сути, пытаясь вести диалог с оппозицией, независимо от истинных мотивов, с другой стороны, пытается в глазах общества избавиться от, так называемого, правящего большинства. Причем, избавление нужно понимать не в физическом смысле. Многие из них могут остаться также для следующего парламентского периода, но уже очень четко и ясно видно, что в круг Сержа Саргсяна, называемый властью, входят совершенно не эти люди.
Проблема не в том, существует, или не существует этот круг. Здесь, конечно, ситуация неоднозначная. Во всяком случае, заметно и то, что Серж Саргсян довольно активно, так сказать, подчеркивая круги, не имеющие к нему никакого отношения, так же активно и смело не может подчеркнуть, или указать, так сказать, свой круг, свою команду. Это свидетельствует о том, что в этом вопросе у него есть определенные трудности, иначе играл бы более открыто. А пока он не играет открыто, остается уже продвигаться с помощью метода отрицания, и пытаться выяснить, кто входит в круг Сержа Саргсяна, какова его команда власти. Пока что, те, кого не сняли, остаются членами команды, но, поскольку Саргсян не делает точных утверждений, почти все предполагаемые члены в любой момент могут оказаться вне круга.
Вообще, заметно, что Серж Саргсян своим кредо второго президентского срока, волей неволей, сделал неопределенность во всех ключевых вопросах. Не имея четкого механизма власти для принятия решений, Серж Саргсян попросту пытался посредством этой неопределенности также для субъектов власти осложнить процесс принятия каких-либо решений, оставляя их в выжидательной позиции.