В 1998 году под предлогом победного разрешения Карабахского конфликта, по сути, узурпировавший власть Роберт Кочарян за один год зашел очень далеко – поставив Армению перед реальной опасностью потери территориальной целостности. Несколько участников тогдашнего Совета безопасности не раз рассказывали, как Роберт Кочарян воодушевленно предлагал Вазгену Саргсяну и Карену Демирчяну согласиться на вариант так называемого обмена Мегри, согласно которому Мегри должен был быть обменян на Карабах, а также Армения получила бы коридор к горе Масис – с частичным контролем над ней.
Вазген Саргсян и Карен Демирчян категорически воспротивились этому варианту, что по мнению многих и стало основным мотивом 27 Октября. Ко всему этому накануне сенсационную информацию добавил и бывший член комитет «Карабах» Ашот Манучарян – в интервью Первому Информационному утверждая, что некий иностранный чиновник одного из чиновников Армении за три дня предупредил и 27-ом Октября.
Манучарян обещает озвучить имена, если блок «Елк» в парламенте выступит с инициативой о создании комиссии по вопросу преступления 27 Октября. Манучарян – любитель так сказать теорий заговоров, и не совсем ясно, из этого жанр его заявление или же у этого деятеля есть действительно неоспоримые доказательства.
Тем не менее, очень многие информированные деятели свидетельствуют, что именно Кочарян был основным лоббистом варианта обмена Мегри. Ему это было необходимо для международной легитимации своей шаткой власти. Некоторые утверждают, что корни этого варианта уходят на Запад, речь в частности идет о так называемом плане Пола Гобла, и согласно этому, люди отмечают, что организаторов 27 Октября нужно искать на Западе.
Это – примитивный, даже можно сказать – умышленно пущенный в обращение российскими кругами тезис, потому что не столь ясно, с какой стороны подул ветер Мегрийского варианта. Нет никаких оснований утверждать, что это было однозначно американской инициативой, тем более, что самым активным ее апологетом был Кочарян, который, по сообщению наших источников, по крайней мере с середины 1998-го года был под тотальным контролем Москвы.
С другой стороны, не столь очевидно, был ли Мегрийский вариант основным мотивом 27 Октября или, так сказать, вуалью, под которой и была осуществлена бойня 27 Октября. Во всяком случае, факт, что выстрелы, произведенные преступной группой Наири Унаняна были сигналом к началу процесса российской колонизации в Армении. С другой стороны, влияние 27 Октября на процесс урегулирования Карабахского конфликта намного более объемное и всеохватывающее, нежели взятый в отдельности вопрос Мегри, и не нужно искусственно ограничивать проблему только лишь этим эпизодом урегулирования.
С убийством Вазгена Саргсяна, по сути, закрылась возможность решения Карабахского конфликта с повесткой достойного мира, на основании компромиссов, потому что символ победы — Вазген Саргсян – был единственным во властной элите Армении, в случае которого компромиссы могли бы быть легитимированы с точки зрения общественного восприятия.
С другой стороны, тандем Вазген Саргсян-Карен Демирчян был в Армении формулой сильной, имеющей ресурс доверия власти, что в переговорном процессе неизбежно должно было усилить позиции Еревана.
Читатель самостоятельно может сделать выводы – какой именно стране была невыгодна перспектива усилений позиций Армении и установления стабильного мира, тем более, что дальнейшие годы сделали очевидным, какая именно иностранная столица вооружает и милитаризирует регион.
