Роберт Кочарян заявил о возвращении в политику, хотя сделал это довольно странным образом, сказав: «считайте, что возвращаюсь». То есть, даже в этой ситуации Роберт Кочарян берет на себя ответственность заявлять о так сказать прямом возвращении, тем не менее, оставляя место для отступления, чтобы потом при необходимости сказать, что всего лишь посоветовал «считать», что возвращается. Так или иначе, как минимум промежуточное возвращение есть, хотя от его полноценного формулирования он уклоняется по той причине, что представляет для себя последствия для возвращения в политику, а точнее – открытую, публичную политику. С другой стороны, прекрасно это представляя, Роберт Кочарян в настоящее время имеет альтернативу: альтернатива, пожалуй, заключается в отъезде из страны каким-либо образом, и получении где-либо прибежища – если это, конечно, удастся.
Причем, не нужно исключать, что Кочарян в качестве плана Б рассматривает и такой вариант. Пока что он призывает «считать», что возвращается. В действительности он таким образом перекладывает груз ответственности за свое возвращение с себя на тех, кто ему «симпатизирует». Это тоже, конечно, характерно для Роберта Кочаряна, который без прямой власти, так и никогда не взял на себя политическую ответственность перед своими так называемыми соратниками или единомышленниками. И это, конечно, в действительности всего лишь доказательство того, что он представляет собственные ресурсы и политические перспективы, потому что они таковы, что не дают возможности для открытой и полной ответственности за какой-либо результат. Просто в настоящее время Кочарян определенно оказался в западне или цугцванге. В обратном случае он бы, пожалуй, воздержался бы от того, чтобы говорить о своем возвращении за несколько часов до митинга 17 августа, потому что даже для человека, никогда особо не интересовавшегося политическими событиями, ясно, к какому эффекту это заявление Кочаряна приведет для организаторов митинга – как дополнительный и значительный стимул его многолюдности.
Почему Кочарян делает такой подарок бархатной революции? Потому что неадекватно оценивает ситуацию или же имеет большую уверенность в свои силы, в том смысле, что несмотря на так сказать крайне небольшую и искусственную поддержку в социальных сетях – в отличие от огромной массы бархатной революции, Кочарян уповает на свои системные возможности и ресурсы, имея в виду, что бархатная революция, по большому счету, пока не превращена в систему. С другой стороны, революция – не система, но сеть и может победить именно благодаря этому сетевому характеру, и с этой точки зрения, конечно, вероятное преимущество Роберта Кочаряна в данной части, мягко говоря, относительное.
В конце концов, система, как таковая, в настоящее время не еще более сильная или мобилизованная, чем три месяца назад. И если этой мобилизации не хватило три месяца назад, то неясно, за счет чего ее хватит сейчас, когда, в отличие от того времени, нет и исполнительной власти, и в руках бархатной революции находится суперпремьерская система. В глубинном смысле эта система находится в кризисе уже очень давно, и на протяжении десяти лет эти кризисные отношения сопровождали Сержа Саргсяна, который перманентно вставал перед фактами так называемых заговоров и переворотов именно этой системы, которые приписывались и Роберту Кочаряну, и Овику Абраамяну, и Гагику Царукяну – в разных форматах, четверках и тройках.
В настоящее время кризис этой системы вовсе не преодолен, и лишение власти вовсе не сыграло более сильной и глубинной мобилизующей роли, потому что, в конце концов, ключевым для системы была и есть не только материальная выгода, но и личная безопасность. А с этой точки зрения ситуация как минимум «50/50», к тому же это крайне преувеличенная оценка, потому что если Роберт Кочарян рассматривается как средство для восстановления позиций, то с другой стороны – содействие ему будет рассмотрено как средство для того, чтобы стать непосредственной мишенью противодействия общества и власти. И в этом смысле мобилизация контрреволюционного полюса по своему глубинному характеру, мягко говоря, не может быть больше, чем несколько месяцев назад, а вот быть меньше может, потому что она происходит уже без обладания властными рычагами, без поддержки правоохранительной системы, глава одной из ключевых структур которой – СНБ – вчера заявил, что крупные разоблачения еще впереди.
