Однажды после проливного дождя пасший в окрестностях Вагаршапата пастух заметил, что вместо обычных трещин на высыхающей почве из-под нее проступают очертания полукружий, квадратов и других замысловатых фигур. Изумленный крестьянин поведал о находке эчмиадзинским монахам.
Стремительно распространившаяся весть насторожила ученых, ведь руины храма – а это был, несомненно, храм – обнаружились на том самом месте, где, согласно средневековым источникам, стоял возведенный католикосом Нерсесом III Звартноц (храм Бдящих Сил, или иначе Обитель Ангелов).
Весной 1900 г. по инициативе и под руководством эчмиадзинского архимандрита Хачика Дадьяна начались раскопки, продолжавшиеся четыре года. Работы по реконструкции возглавил архитектор Торос Тораманян – основоположник научного направления в изучении отечественного зодчества.
Ученых ждал не один сюрприз: прежде всего, они обнаружили под руинами следы небольшой сводчатой часовни V века. Дальше больше: углубляясь в слои, археологи раскопали клинописную стелу времен царя Русы II (VII в. до н.э.). И, наконец, неподалеку от храма Тораманян раскопал руины здания, которое оказалось резиденцией католикоса. Однако внимание специалистов было приковано прежде всего к самому храму.
Шаг за шагом, этап за этапом продвигался Тораманян к разгадке проекта. Работу затрудняло полное отсутствие описаний храма, если не считать восторженного отзыва современника и очевидца строительства – историка и епископа Себеоса Багратуни, адресованного Нерсесу III: «Церковь он построил высокую, с изумительным великолепием, достойную божественной славы, которой она была посвящена».
В средневековых армянских манускриптах вообще не обнаружить чертежей и архитектурных расчетов, сделанных отечественными зодчими или строителями. Необыкновенный проект не давал покоя Тораманяну, и когда он наконец показал коллегам рисунок с общими очертаниями храма, те увидели совершенно нехарактерную для армянского зодчества постройку в виде ротонды – три убывающих по величине цилиндра, поставленных один на другой и завершенных куполом.
При этом рисунок с поразительной точностью совпадал с проектами, примененными во Франции значительно позже Звартноца. В научном мире вспыхнули бурные дискуссии, ведь подобных форм в армянском зодчестве не существовало. Тораманян и сам не верил своим глазам, хотя внутренний голос подсказывал, что он реконструировал «сияющую звезду на небосводе» национального зодчества.
Споры прекратились разом после раскопок в Ани – предыдущей столице Армении: в те годы здесь работал академик Марр, к которому Тораманян приехал в 1906 г. В квартале Цахкоцадзор они обнаружили макет церкви Св. Григора Просветителя – так называемого «Гагикашена», построенного архитектором Трдатом по заказу царя Гагика I в 1001 г.
Оказывается, государь «возымел благую мысль» возвести в своей столице церковь по образцу Звартноца и поручил это дело прославленному зодчему. Общие формы Трдатова храма, как увидел Тораманян, совпадали с формами реконструкции Звартноца!
Выбор царя Гагика был не случаен: Звартноц считался пиком новаторства армянских зодчих, символом культовой архитектуры нашей страны, оказавшим сильнейшее влияние на эволюцию не только национальной архитектуры, но и средневековое декоративное искусство, скульптуру и культуру в целом. Через храм Звартноц в отечественное зодчество стал внедряться декоративный стиль.
До того как занять престол главы Армянской церкви, князь Нерсес Таеци успел прославиться как инициатор многих архитектурных проектов, построил церкви в своем вотчинном селе Ишханик в Тайкской области, в Хор-Вирапе, Гарни, Багаване, Вагаршакерте. Слухи о красоте церкви в Ишханике ходили по стране и привлекали сюда массы паломников. Этот проект в известной степени послужил прототипом храма Звартноц, прославившего Нерсеса III и давшего ему право называться Нерсесом Строителем.
Вырос Нерсес в Греции, получил здесь классическое европейское образование. Титул, влияние, богатство и образование открывали перед одаренным юношей любые двери, его ждала блестящая карьера ученого или политика, но он выбрал военную стезю и «странствовал по разным странам в качестве воина», пишет тот же Себеос. Неизвестно, что именно вынудило Нерсеса оставить мирскую жизнь и вступить в священное сословие.
Он был рукоположен в епископы и возглавил Тайкскую епархию. Судьбе было угодно, чтобы ее избранник взошел на патриаршую кафедру и остался в памяти своей страны как строитель храма, вобравшего в себя традиции национального культового зодчества и ставшего его вершиной, его гордостью, символом самобытности и высших достижений отечественной культуры.
Историограф и католикос Ованнес V Драсханакертци (Х в.) говорит, что «посадить на патриарший престол» Нерсеса решил правитель страны князь Теодорос Рштуни. Сразу после своей инаугурации в 641 г. Нерсес III заложил и освятил фундамент церкви Св. Григора Просветителя.
Как совершается обряд освящения закладки храма?
Иерарх (католикос или епископ) освящает 16 камней основания – 13 во имя апостолов (двенадцать + Павел), 2 во имя евангелистов Марка и Луки (евангелисты Матфей и Иоанн входят и в число апостолов), 1 во имя Григора Просветителя, причем каждый камень кладется в строгом соответствии со своим именем.
Нерсес задумал это «диво дивное» как уникальный обелиск на ладони долины, глядящий на Арарат и дополняющий панораму библейской горы. Замысел был воистину восхитителен: создать архитектонический образ храма, одинаково воспринимаемый и воздействующий с любой точки Араратской долины. Обтекаемый Звартноц стоял у берега реки Аракс, в трех километрах от Вагаршапата – там, где произошла судьбоносная встреча освобожденного из арташатской темницы Григора Просветителя с царем Трдатом III.
«Построил Нерсес, помяните» – такую надпись велел высечь католикос на каменной плите. Грандиозную церковь высотой 49 метров он задумал как мартирион Григора Просветителя, куда и перенес мощи святого из его родовой вотчины – селения Тил в области Екегеац.
Драсханакертци пишет, что «мощи поместили под сенью храма и к ним могли приближаться все молящиеся и жаждущие исцеления». По его свидетельству, Нерсес III и сам был погребен в Звартноце – в склепе, «возведенном по его же начертанию».
В целом Звартноц возвели к 652 г., когда в Армению во главе 100-тысячной армии вторгся византийский император Констант II, стремившийся сорвать союз армян с арабами и не допустить выпадения Армении из сферы своего влияния. Император видел Звартноц не в окончательном виде, а в основных чертах, но был очарован увиденным. Он даже забрал с собой автора проекта, чтобы тот возвел такой же храм в столице империи, но зодчий умер в пути.
Однако до того как вернуться в Византию, Констант успел принять участие в обряде освящения Звартноца. Порядок освящения храма был утвержден католикосом Ованом Мандакуни в V веке. Оно совершалось в один из Господних праздников или в день поминовения какого-либо святого.
Вечером накануне иерарх, священник-мироносец и ассистирующие священнослужители в сопровождении народа торжественно несли сосуд с миром к освящаемой церкви, где совершалось предпразднество с исполнением шараканов, посвященных тому евангельскому событию или святому, во имя которого церковь освящалась.
После вечернего богослужения начиналось всенощное бдение, переходившее в заутреню. По совершении обряда в течение 8 дней продолжалось празднество с совершением литургии и обряда воздвижения Креста. На девятый день праздновался соответствующий праздник или день святого, которому храм посвящался.
Считается, что Звартноц был разрушен землетрясением в 930 или 988 году, причем так основательно, что никаких попыток его восстановления не предпринималось, – явление в Армении весьма редкое. Всю тяжесть второго и третьего ярусов якобы взяли на себя не четыре массивных пилона, а своды и арки, которые связывали пилоны. Но подождите! Здесь что-то не сходится.
В промежутке между катастрофическим землетрясением 893 года, после которого город Двин был назван проклятым местом и отныне не отстраивался, и землетрясением 1012 года, пощадившим всего один дом в городе Ерзнка, источники не упоминают ни одного природного бедствия подобного масштаба на территории страны.
Значит, не землетрясение? А если даже и оно, храм все равно не мог развалиться до основания – хотя бы потому, что с целью облегчения всей конструкции в качестве заполнителя в верхних его частях строители использовали обсидиан, обладающий способностью вспучиваться при нагревании и служить легким, пористым строительным материалом. Именно таким способом был обработан камень, использованный в связующей массе конструкций Звартноца.
Еще один довод против версии полного разрушения. Слева от главного входа в Звартноц находится глубокий колодец. Глубина его не известна достоверно, поскольку на протяжении целого тысячелетия он постепенно засыпался. Колодец очищен до глубины 23 метров, но явно не до дна.
Судя по породам, воды в нем не было никогда. Можно предположить, что изначальная глубина колодца составляла около 50 метров – иначе говоря, соответствовала высоте храма. В пределах Эчмиадзинского монастырского комплекса также существовала система сообщающихся колодцев. Ведь если рядом с высотным сооружением прорыть колодец глубиной, равной высоте сооружения, он будет служить в качестве сейсмоизолятора.
А если Звартноц на самом деле рухнул до основания, каким образом вся эта колоссальная каменная масса оказалась погребенной под толстым слоем почвы на ровной площадке? Значит, кому-то понадобилось сровнять с землей эту грандиозную груду и засыпать ее? Но кому?
Обратимся к историкам, например, к жившему в ХIII веке Мхитару Айриванеци, пишущему, что церковь «была разрушена арабами». То же самое утверждает и его современник Киракос Гандзакеци. К такому же мнению склоняются некоторые современные ученые, считающие, что арабы согнали армян-военнопленных засыпать развалины храма.
Армянский храм лишен многословия, в нем, по словам Андрея Белого, «нет ни единой безвкусной детали: все просто и строго до трезвости, даже до скупости; вместе с тем: явность потенции к многообразию форм, выветвляемых – сжатых в кулак и приподнято вытянутых в синеву». Здесь в гулкой тиши человек остается наедине с величественностью мироздания, наедине с Творцом. Поэтическое око Осипа Мандельштама уловило аскетическую сущность армянского храма:
«Плечьми осьмигранными
дышишь
Мужицких, бычачьих
церквей…».
VII столетие по праву можно назвать Золотым веком армянского зодчества. Немало церквей было возведено в ту эпоху – одна чудеснее другой. Это, прежде всего, построенный католикосом Комитасом строгий и величественный храм Св. Рипсимэ на окраине Вагаршапата – едва ли не лучший в Армении образец центрально-купольного сооружения.
Не забудем назвать восхитительный образец крестово-купольной композиции – миниатюрную часовню Кармравор в Аштараке. И, конечно, церковь Св. Григора Просветителя, которую поэтичный епископ Себеос окрестил храмом Обителью Ангелов – Звартноц.
Источник – ВНЕ СТРОК.
