Когда мы предлагали Николу Пашиняну определить его идеологическую принадлежность, ему казалось, что предложение является следствием этой праздной демагогии или же мещанским спросом на политическую моду. Более того, премьер был уверен, что на каком-то этапе он может сплотить вокруг себя все идеологические течения, использовать их, а затем, по необходимости, по отдельности выбрасывать. Параллельно со всем этим правящая команда поставила перед собой задачу всегда оставаться девственницей, не опорочиваться какой-либо идеологической концепцией и последовательно продолжать беспринципную политику по вкусу и удовлетворению всех.
Конечно, это находчивая игра, только есть одна проблема: со временем подобные игры создают такую ситуацию, когда игрок больше не может контролировать ход игры, и игра начинает управлять мышлением и поведением игрока. Популизм — эффективный и в некоторых случаях необходимый инструмент, без его воздействия политическая борьба — бесперспективное и провальное занятие. Но когда слишком много начинаешь играть с ним, он становится неуправляемым и неконтролируемым.
По моему убеждению, с премьер-министром Пашиняном произошла та же эволюция мышления. Он победил за счет популизма, но со временем потерял контроль над этим своим эффективным инструментом и стал его пленником. Сейчас Пашинян больше не может управлять этим инструментом, наоборот, инструмент управляет его чувствами и мышлением.
Свидетельством сказанного является ситуация вокруг Амулсара. Скорее всего, ситуация является логическим ответом на популизм Пашиняна.
Если политическая сила не имеет какой-либо четкой концепции горной промышленности и обуславливает урегулирование проблемы приспособленчеством, то нельзя ожидать более конструктивной реакции со стороны проблемы. Если политическая сила пытается играть и с экологами, и с горнодобывающими компаниями, то в конце игрок сам становится предметом игры как для экологов, так и для горнодобывающих компаний.
Может показаться странным, но сам конфликт не в Амулсаре, а в неспособности и незнании правящей силы. Вот это самый опасный момент, а то вызовы, подобные Амулсару, всегда будут, более того, вызовы являются неотъемлемыми частицами каждого социума и системы. Проблема в том, как общество и правящие силы отвечают на эти вызовы. Умеют или не могут, готовы или нет.
В контексте сказанного заметим, что премьер-министр вместе со своей командой оказался меж двух огней: с одной стороны, экологи и джермукцы, а с другой — горнопромышленники. Это тупик, и главным архитектором этого тупика является сам Пашинян. Шаг в любом направлении будет рассматриваться как предательство, поскольку он в свое время убедил все стороны, что является одним из них. Если премьер выступит с позиций защиты открытия рудника, то станет идеологическим противником левых, зеленых и значительной части народа, а если будет двигаться в противоположном направлении — то у него будут проблемы с крупным капиталом и его идеологами.
Конечно, кажущаяся неразрешимой проблема может иметь решение. Более того, есть реальная возможность обойти тупик. Но возможность эта крайне болезненная и опасная. Просто Пашинян должен сделать выбор, уточнив свою идеологическую принадлежность и философию политического процесса. Он должен выбрать, и выбирая точную концепцию горной промышленности и среды жизни, экономики и управления, социальной справедливости и равенства.
Помимо всего этого, премьер должен также понять, что подход сплотить вокруг себя все идеологические течения, по отдельности играть с ними и в то же время оставаться безыдейным и беспринципным станет причиной новых вызовов и проблем — более опасного и неразрешимого, чем Амулсар. Нельзя всем нравиться и всех удовлетворять, суть общественной солидарности больше, чем этот примитивный подход.
