Вопрос Амулсара справедливо рассматривается в контексте суверенитета Армении, однако рассматривается с одним акцентом — на недопущение эксплуатации месторождения. То есть закрепляется, что суверенитет — это только запрет на эксплуатацию рудника, а наоборот — не суверенитет и является проявлением колониализма. Для народов, обществ, переживших «традиции» длительного отсутствия государственности, практически решивших гигантские исторические проблемы сугубо существования, подобное крайнее восприятие суверенитета, возможно, объективно, хотя и содержит субъективные серьезнейшие препятствия для государственного строительства. Потому что в современном глобальном мире, в непрерывном процессе технологической революции крайне сложно решить проблемы государственной модернизации, развития и безопасности, к тому же в сверхмощном регионе, будучи осажденным, так сказать, печалью «мирового империализма» или «колониализма», и рассматривая мир не как среду возможностей и партнерский клуб, а как большую бочку заговоров.
То, что мир не является «пантеоном добродетелей» и никогда не был и не будет, тоже несомненно. Но расстояние от одной крайности к другой — велико, а разница — нет. Да, мир — жесткая, а иногда и жестокая арена для народов и государств, где дружба, безусловно, средство, а не душевное состояние или образ жизни. С другой стороны, средством является и так называемая изоляция, когда обществу или нациям пытаются воспрепятствовать, внушая именно эти наклонности и идеи, где режим мышления о работе с миром меняется на защиту от мира, а иногда и на режим «восстания» против мира. В каком состоянии мы находимся в вопросе Амулсара? Очень сложно сказать, в большом водовороте противоречивых мнений? Но следует ли рассматривать вопрос суверенитета только в контексте «закрытия»? А может, в конкретном случае эксплуатация месторождения — свидетельство суверенитета, конечно, в условиях исключительной высоты и целостности природоохранных стандартов, так сказать, в условиях «нулевого литра» опасности? Сугубо теоретически, хотя бы потому, что на практике ситуация однозначно находится в рамках, где для общественной оценки есть большая нехватка информации, поскольку процесс начинается не с июня 2018 года, когда жители Гндеваза и других близлежащих общин решили по горячим следам революции перекрыть дорогу для строительства рудника, а начался еще несколько лет назад, когда начался процесс эксплуатации Амулсарского месторождения вообще.
Несомненно, здесь мы имеем дело с айсбергом, при котором, по крайней мере, трудно сказать однозначно — видимая часть больше, или та, что под водой. В то же время, при всем этом не может быть обсуждаемым то, что даже при малейшей неуправляемости рисков рудника эксплуатация недопустима. Однако это также вечный спор, который получит точный ответ только с каждым днем эксплуатации. Иначе часть будет настаивать на том, что невозможно управлять всеми опасностями, а другая часть — на том, что это возможно. Здесь, конечно, есть концептуальный вопрос: если проблема в сомнениях, то нужно просто не эксплуатировать, и все. Но этот концепт для Армении является экономически дорогим по ряду направлений. Когда проблема — жизнь и здоровье людей и природы, то ничего дороже этого, конечно, нет, однако в этом случае речь идет о том, что выбирается сложный вариант учета этой жизни и здоровья — эксплуатация и контроль за месторождением, вместо простого варианта не эксплуатировать его. То есть, рассматривается своеобразный баланс. Это также может быть суверенным решением. В конце концов, суверенное решение не в том, чтобы наплевать на какой-либо внешний фактор. Именно здесь мы можем находиться от крайности до крайности в заблуждении. Суверенное решение является всеобъемлющим наблюдением и оценкой всех видов рисков и, соответственно, принятием ответственного решения с политическим заключением. Если, например, Армения не объявляет войну Турции для восстановления исторической справедливости, это не из-за того, что боится Турции и не суверенна, а потому, что оценивает возможности и риски и выносит оптимальное заключение. Это крайний пример, однако в рамках крайностей восприятия приходится говорить именно на таких примерах. В данном случае показателем суверенитета Армении будет не эксплуатация рудника, а эффективность контроля. В этом вопросе обоснованный повод для сомнений, будет означать сомнение в коррупции и в плане суверенитета.
