Бывший глава СНБ Артур Ванецян, представляя вчера некоторые разъяснения по поводу своей отставки, по сути, скандальной отставки, не исключил свое вхождение в политику, сказав, что сконцентрирован на футболе, однако ничего исключать не нужно, и потом призвал бывшие власти не воодушевляться, а его не связывать с Микаелом Минасяном. Дело в том, что этот намек был дан в ответ на заявление накануне пресс-секретаря премьер-министра Пашиняна Карапетяна относительно текста отставки Ванецяна.
Ванецян заявил, что Микаэл Минасян для него — человек, который должен дать ответы на многочисленные вопросы. Бывший начальник СНБ призвал прежнюю власть не вмешиваться в его отношения с Николом Пашиняном, поскольку они сами знают, каковы эти отношения и как они будут развиваться.
То, что прежняя власть никак не упустила бы повода для использования отставки начальника СНБ против нового, было однозначно. С другой стороны, этот повод, по большому счету, дал и Артур Ванецян, громким текстом своей отставки, который, кстати, он и сегодня подтвердил. Однако проблема здесь, несомненно, не в какой-либо конфигурации или взаимных обвинениях новая власть-Ванецян-бывшая власть, а в том, что Артур Ванецян де-факто уже в политике, хотя он не подтвердил, а всего лишь не исключил такой возможности. Дело в том, что текстом своей отставки он уже прочно вошел в политику, волей-неволей. Особенно учитывая, что в постреволюционной ситуации, по ряду вытекающих из этого обстоятельств, СНБ де-факто уже была на переднем крае политических реалий, даже будучи по закону аполитичной структурой. Тем более, после известного текста отставки Ванецян находится в политике, и это очень интересная ситуация, учитывая то, что, так сказать, из некоторой скованности обстоятельств должности свободную политическую позицию получает человек, который в течение полутора постреволюционных лет соприкасался с многочисленными исключительными сведениями — в смысле почти всего общественно-политического диапазона.
Примет ли Артур Ванецян какой-либо публичный политический формат или нет, это одна сторона вопроса, но во всех случаях он уже является крайне ценной политической фигурой для субъектов, претендующих на внутриполитическую роль, даже если в политике будет не непосредственно в своем лице, а, так сказать, опосредованно.
