«Возбуждение новых уголовных дел против представителей прежней власти обусловлено заявлением премьер-министра о том, что его не устраивает борьба с коррупцией», — такое мнение в беседе с Первым Информационным выразил эксперт по политическим и избирательным технологиям Армен Бадалян.
Наш собеседник отметил: «Может, премьер-министр представляет, что борьба с коррупцией должна иметь следующий вид: представители правоохранительной системы должны были арестовать представителей прежней системы и из подвалов их домов перед камерами вынести мешки денег, и это должно было быть представлено обществу. Если внимательно изучить прежнюю борьбу с коррупцией, это было больше похоже на зрелище, чем борьбу. До сих пор арестованы люди с второстепенными, третьестепенными постами, например, чиновники социальной службы, в некоторых случаях и руководители, но они не воспринимались обществом как грабившие или угнетавшие их деятели. Во многих случаях даже неизвестно, сколько денег было возвращено в бюджет. С июня прошлого года подобные сцены были преподнесены народу, но большого результата не было».
По словам эксперта, премьер несколько раз говорил, что это ему не нравится, не удовлетворяет и, следовательно, сейчас вновь началась борьба: «Но я не считаю это борьбой с коррупцией, больше преподносится PR-часть. Есть и другая сторона, имеющая отношение к событиям 1 Марта, но и это на данный момент не имеет практических результатов. Начинается процесс частого озвучивания имен, и этим делается попытка показать, что они борются с бывшим преступным режимом. В то же время, есть и психологический момент: премьер, будучи революционным, стихийным деятелем, интересуется этой стихией. Он также отметил, что должен вернуться к статусу 1998 года, поскольку пришедшие после этого коррумпированы и должны быть арестованы. Ему нужна эта стихия — заключенные, арестованные в наручниках, вероятно, он думает, что тем самым он очистит 20-летний процесс».
В то же время Бадалян считает странным, почему премьер хочет вернуться к статусу 1998 года, поскольку, по утверждению многих экономистов, коррупционные злоупотребления были и до 1998 года: «Он нацелен на процесс последних 20 лет, в более раннее время не идет, что вызывает много вопросов. Есть также предположения, что в отношении некоторых бывших высокопоставленных чиновников возбуждаются дела сугубо для получения от них финансовых компенсаций. В Армении нет инвестиций, но для экономики нужны деньги, должен быть закрыт внешний долг, и это очень удобный вариант. Возможно, они, чтобы избежать судебных процессов, согласятся внести большие суммы в бюджет. Но все это нужно представить как бушующий океан. Если премьер не сделает этого, он станет обычным премьером, но он не может быть обычным премьером, он должен показать, что очищает Авгиевы конюшни, это исходит и из его личной психики, а также есть прагматичные интересы».
Что касается влияния на общество, Бадалян отметил: «Когда бывает революционная эйфория, народ воспринимает любую информацию с большим воодушевлением, и в Армении так произошло в июне-июле прошлого года. Но когда эта эйфория проходит, люди переходят к своей обычной жизни, видят, что работы нет, вновь эмигрируют, уезжают на заработки, та же информация имеет гораздо меньшее влияние. Тогда даже меньшая информация имела больший результат, чем самый большой результат сегодняшнего дня. Конечно, есть в обществе слой, который воспримет все это с большим воодушевлением, но это люди из социально низких слоев населения, которые думают, что вот-вот у бывших чиновников возьмут деньги и отдадут им. Кстати, есть и класс, который живет в социальном плане не так уж и плохо, но в интеллектуальном плане не очень интеллектуален и думает, что ему тоже что-то перепадет».
По словам Бадаляна, на большинство населения это больше не оказывает какого-либо влияния — ни позитивного, ни отрицательного: «Просто смотрят как на новость и двигаются вперед».
