Заявление о нахождении Роберта Кочаряна в неравных условиях, которое накануне в суде общей юрисдикции на рассмотрении ходатайства об изменении меры пресечения в отношении второго президента сделал бывший министр обороны Сейран Оганян, несомненно, отнюдь не ограничено логикой оборонной тактики Роберта Кочаряна. В плане тактики Кочаряна все ясно, и до этого он по разным поводам и посредством своих соратников говорил, что в событиях 1 Марта есть также ответственность двух бывших президентов, и говорил также об ответственности Никола Пашиняна.
Дело в том, что Сейрана Оганяна не так уж и сложно рассматривать как соратника Роберта Кочаряна или в его команде защиты. Бывший министр и экс-президент, несомненно, в настоящее время имеют общие проблемы, как минимум, в плане известного дела, в котором оба имеют статус обвиняемого. Однако Сейран Оганян, тем не менее, является отдельным субъектом прежней правящей системы, заявление которого в защиту Роберта Кочаряна, о его неравных условиях, между строк имело и другой довольно примечательный сигнал. И этот сигнал был направлен премьер-министру Николу Пашиняну.
Сейран Оганян заявляет, что это дело трех президентов, проблема их отношений, процесс борьбы между ними. Таким образом, он в каком-то смысле ставит вне этого также Никола Пашиняна и вместе с тем и самого себя, хотя команда и окружение Роберта Кочаряна довольно часто подчеркивают также ответственность Пашиняна. Сейран Оганян, с одной стороны, поддерживает второго президента и, поддерживая ходатайство об изменении меры пресечения, с другой стороны, намекает Николу Пашиняну о несправедливости в отношении него. Несправедливость в том смысле, что он также получил статус обвиняемого в деле трех президентов, так сказать, отвечает за «драку» трех президентов. Тем самым Сейран Оганян, пожалуй, выражает настроение или озабоченность целого слоя прежней правящей системы, которые либо оказались в статусе отвечающих за взаимоотношения трех президентов, либо находятся под риском оказаться в этом статусе по какому-либо поводу, считая это несправедливым.
В этом смысле в речи бывшего министра обороны практически отражался довольно тонкий психологический слой, существующий в прежней правящей системе. Отреагирует ли каким-либо образом на это Никол Пашинян? Речь, конечно, не о формальном, официальном отклике, а о политическом поведении.
