С президентом России Владимиром Путиным есть договоренность, что цена на российский газ в Армении должна быть такой, чтобы не навредить экономике Армении. Это заявление премьер-министр Никол Пашинян сделал на встрече с российскими журналистами, которые находятся в Армении с так называемым ознакомительным визитом. Цена на газ является важным индикатором не только армяно-российских отношений, но и отношений РФ с кем-либо вообще не только в экономическом, и даже, возможно, не только в политическом, но и геополитическом, военно-политическом контексте, и именно поэтому процессы, происходящие после революции в вопросе цены на газ и еще не завершающиеся переговоры, становятся индикатором для широких наблюдений.
Армения и Россия продолжают вести переговоры, во всяком случае, согласно официальным заверениям, а параллельно, например, по неофициальным ссылкам, в прессе появляются сведения о том, что Россия приняла решение значительно повысить цену на газ, просто речь идет о сроке объявления об этом. И здесь мы, как общество и государство, встаем перед ключевой для нас дилеммой. Очевидно, что цена на газ в каком-то смысле становится ценой сложного процесса оздоровления армяно-российских отношений, межгосударственности армяно-российских взаимоотношений и, в конце концов, ценой суверенитета Армении. Именно здесь возникает в широком смысле вопрос: насколько общественность Армении готова заплатить эту цену, тем более в том случае, когда ряд армянских кругов пытаются спекулировать в этом вопросе, ввести в заблуждение, подменить проблему, восприятие и реалии, по большому счету делая цену на газ вопросом адаптации, какая же власть может лучше приспособиться к воле России?
В то же время, однако, вопрос не только в Армении, а если есть такое наблюдение, то это может быть в большей степени ложным впечатлением. В конце концов, повышение цены на газ для Армении, как, так сказать, политическое наказание или дубинка, по большому счету, равносильна, например, поддержке Азербайджана в случае войны. То есть, Москва должна четко представить последствия этого, в частности, представить то, что это прямой путь потери Армении. То, что есть ряд сил, которые просто заинтересованы в этом, несомненно. Потому что эти силы четко представляют, что армяно-российская проблема будет означать серьезнейшую для России проблему на Кавказе. А это будет иметь эффект домино, как минимум, до Северного Кавказа. В этом смысле Россия поставлена перед дилеммой — либо завоевать Армению оружием, либо газовым шантажом, геополитическим влиянием или последствиями, разница невелика, либо потерять Армению. В обоих случаях Россия встает на опасный путь к потере Кавказа, или роли и позиции на Кавказе, соответственно, эффекту домино — в одном случае короткий, в другом — несколько длинный путь.
Но в этом случае Москва имеет третий путь, и это путь, по меньшей мере, не мешать Армении. В смысле цены на газ, по логике, которая должна быть такой, чтобы не навредить экономике Армении, премьер-министр Пашинян практически отражает глубинный, важнейший аспект армяно-российских отношений. Очевидно, что помочь Армении Россия не в состоянии по ряду аспектов. Остается не мешать, то есть не навредить. И здесь ситуация неоднозначна, однако первый шаг, например, Москва сделала — не вмешивалась во внутреннее дело Армении, внутреннее состояние во время бархатной революции, не помешала, не навредила. То, что просто неуместно, что они могли бы сделать в условиях народного сплошного движения, является относительным: в конце концов навредить, помешать могла точно. Может ли Москва продолжать волей-неволей избранный третий путь — не мешать, не навредить Армении в вопросе изменения, модернизации, развития, что, пожалуй, является исключительным путем сохранения своей роли и позиции на Кавказе?
