Армянский парламент даже при наличии парламентской системы управления пока продолжает оставаться слабым и невлиятельным. С малой долей вероятности ошибиться можем утверждать, что Армения лишь названием является парламентской, в своем содержании она пока продолжает сохранять крайне подчеркнутый иерархический, вертикальный и азиатский характер. Принцип децентрализация власти, присущий парламентской системе, пока чужд нашей действительности и, исходя из этого, отсутствуют также закономерности, соответствующие парламентаризму.
Задача в том, что у Республики Армении нет парламентских традиций, и когда-либо страна не предпринимала каких-либо шагов для внедрения и укоренения этой системы ценностей у нас. Наоборот, за последние 25 лет исполнительная власть делала все для снижения роли парламента и придания ему статуса марионетки. Как для Роберта Кочаряна, так и для Сержа Саргсяна парламент рассматривался как структура, имеющая статус покорного и механического компостера, который неуклонно должен легитимизировать любое своевольное решение исполнительной власти. Неслучайно, что львиную долю законопроектов последних двух десятилетий представляло именно правительство, а парламент выделялся исключительной пассивностью и неподвижностью.
Порочный подход получил силу этой традиции и в качестве наследия передался политической силе, пришедшей к власти в результате революции. Теперь здесь возникает вопрос: действительно ли Пашинян и его команда предприняли какие-то шаги для переоценки роли и заложения основ традиций парламентаризма? Конечно, крайне трудно ответить на этот вопрос, поскольку после управления страной у революционной команды прошло лишь полгода, однако на основе предварительных наблюдений можем констатировать следующее: они ни пытались переосмыслить роль парламента, и ни пытались еще более углубить его зависимость от исполнительной власти. То есть, ничего не сделали, оставив парламент с тем же содержанием и сущностью.
Не думаю, что Пашинян и партия ГД желают усилить марионеточный статус законодательной власти, но и не считаю, что они пытаются вывести НС из этого постыдного статуса. Условно говоря, неизменность статуса (status quo) парламента, не имеющего своего лица, крайне выгодна премьер-министру, поскольку хотя бы на этом этапе он продолжает идти по пути сохранения сверхцентрализованной системы управления. А сильный парламент является просто вызовом суперпремьерской системе управления. Премьер-министр по всей вероятности, увлекся той мыслью, что якобы на каком-то этапе сможет отказаться от личной сверхцентрализованности. Но неписанная закономерность, что централизация власти постоянно имеет приверженность больше централизоваться и если правители удовлетворяют эту естественную потребность системы, то в дальнейшем становятся пленником той же самой системы.
Отметим также, что должным образом неисполнение полномочий законодательной власти является с одной стороны результатом отсутствия желания, а с другой стороны, бессилия. Помимо того, супер-лидеры постоянно пытаются видеть контролируемый и управляемый парламент. А если НС сможет применить хоть на 70 процентов своих полномочий, то это будет серьезным вызовом для исполнительной власти. С целью избежать вышеназванный вызов премьер-министр выбрал самый эффективный подход — сохранение марионеточного статуса, длящегося уже десятилетия, который вуалируется иллюзией парламентаризма и призраком острого дискурса, а также демократической улыбкой, а в глубине души кругозором жандарма.
И, тем не менее, НС нуждается в переосмыслении, переоценке и с содержательной точки зрения в переоснащении.
