Президент Турции Эрдоган заявил, что Турция не намерена из-за разногласий вокруг Идлиба обострять отношения с Россией. Он отметил, что позвонит Путину для обсуждения ситуации.
Президент Турции, в прошедшие дни выражавший недовольство по поводу действий РФ в Сирии, в том числе поддержки военной кампании сирийской армии в направлении Идлиба, кажется, сдается и не идет на конфронтацию, признаки чего проявлялись в ходе военных действий в этом направлении, которые, кстати, привели к потере представителей как турецкой армии, так и российских вооруженных сил.
Ситуация в этом аспекте интересна тем, что недовольство Турции совпало с российско-израильским обсуждением «Сделки века» президента США по палестино-израильскому урегулированию. С целью его обсуждения премьер-министр Израиля прибыл в Москву, а президент РФ «встретил» его помилованием гражданки Израиля, арестованной в России и осужденной на лишение свободы на 7,5 лет за перевозку наркотиков. Бениамин Нетаньяху вернулся из Москвы в Израиль, так сказать, с победой, которая может понадобиться ему во внутренней избирательной борьбе.
Что получил Путин в ответ на этот подарок, может, согласие на некоторое продвижение вперед в Сирии? Во всяком случае, было заметно, что Россия в Сирии начала определенное «пренебрежительное» поведение в отношении сразу же отвергнувшей «Сделку века» и подвергшей ее жесткой критике Турции, что не очень-то характерно для российско-турецких отношений. Это, пожалуй, свидетельствовало о том, что Москва получила некоторое позиционное укрепление, возможно, благодаря хотя бы временной лояльности по отношению к «Сделке века».
Москва в ответ на недовольство Эрдогана заявила на уровне пресс-секретаря Путина, что в направлении Идлиба наблюдается активизация террористов, и они решают этот вопрос, а если Эрдоган выражает обеспокоенность, пусть приезжает, поговорим. В том же духе ответили также на карту по Крыму, которую попытался разыграть президент Турции.
И вот Эрдоган, кажется, сдается в вопросе Идлиба. Тактическое ли это отступление, характерное турецкой дипломатии, или, действительно, для Анкары более важны связанные с РФ стратегические программы, как отметил Эрдоган? А ключевым здесь является то, что в этом ряду если не важнейший, ключевой, основополагающий, то один из приоритетных для Анкары – армянский вопрос и российский фактор его нейтрализации. Этот фактор для Турции – одно из обстоятельств России стратегического значения, которое закреплено также в Московском договоре 1921 года, столетие которого исполняется через год.
Россия и Турция в новой мировой реальности стоят перед необходимостью занять новые позиции, и пришедший из Москвы сигнал не совсем благозвучен для Анкары. Путин предлагает обсуждение нового миропорядка лидерами пятерки стран—постоянных членов Совета Безопасности ООН, то есть ставит Анкару вне передового ряда. А это может создать риски в том аспекте, что Москва может, по крайней мере, раздумывать над выходом из договора. Тем более, что Армения стоит на пути приобретения совершенно нового качества и возможности.
А дело в том, что какие бы многочисленные задачи ни стояли перед Турцией, армянский вопрос для этой страны «кодовый», в чем признался недавно даже представитель администрации Эрдогана. Он заявил, что этот вопрос способен расколоть Турцию. Это заявление прозвучало после того, как на высшем совете у Эрдогана были обсуждены армянский вопрос и ожидаемые вызовы. Из них ключевым для Турции является, конечно, верность Москвы условиям нейтрализации армян. Эрдоган будет стремиться получить от Путина новую клятву верности. Позволят ли сделать это Армения, общественность Армении, армянство?
