Премьер-министр Армении Никол Пашинян в интервью программе Би-би-си HARDtalk защитил действия своего правительства в борьбе с коронавирусом, обвинил Азербайджан в эскалации конфликта на границе и объяснил, почему не носил маску, когда требовал этого от собственных граждан.
Разговор армянского лидера с ведущим Стивеном Сакуром был записан по видеосвязи.
В программе HARDtalk гости отвечают на максимально критичные, жесткие и порой провокационные вопросы, о чем свидетельствует ее название.
Аресты и реформы
Разговор начался с итогов первых двух лет Пашиняна во главе правительства. Он пришел к власти весной 2018 года на волне массовых протестов, а в декабре того же года одержал убедительную победу на выборах, признанных наблюдателями честными и открытыми.
Пашинян указал на то, что в прошлом году Армения зафиксировала рекордный экономический рост в Европе — ее ВВП вырос на 7,6%. «Пандемическая ситуация прервала наш полет, но мы продолжим его», — сказал премьер.
На критику оппонентов Пашинян ответил: «Армения — демократическая страна, и оппозиция свободна выражать свое мнение. Я счастлив, что оппозиция в Армении сейчас действует гораздо свободнее, чем до революции» (т.е. смены власти в 2018 году).
Армянский лидер снова и снова возвращался к высокой оценке, полученной его страной от неправительственной американской организации Freedom House. Доклады организации, действительно, говорят об успехах Армении в 2018-2019 годах, таких как проведение по-настоящему свободных и честных выборов.
Но Freedom House подчеркивает отсутствие масштабных институциональных реформ и отмечает конфликт вокруг Конституционного суда, который начался с неудачной попытки провластного судьи объявить себя его председателем и привел к конституционному кризису, в результате которого союзники премьера в парламенте приняли поправку о реформе высшего суда страны.
Столкновение исполнительной и судебной власти связано с уголовными делами против бывших чиновников, в том числе экс-президента Армении Роберта Кочаряна. Но на вопрос об арестах своих предшественников Пашинян заявил, что этим занимаются суды, следователи и прокуроры.
«Не я решаю, кого задерживать и кого освобождать», — сказал премьер.
Это не совсем так. Громкие уголовные дела ведут Cпециальная следственная служба (ССС) и Cлужба национальной безопасности (СНБ), их главы назначаются премьер-министром и докладывают ему.
Более того, попавшая в интернет запись [установить подлинность не представляется возможным] телефонного разговора глав спецслужб показывает, что в 2018 году решение об аресте генерала Юрия Хачатурова, в то время генерального секретаря Организации договора о коллективной безопасности, принял лично Пашинян.
«Прошу, будь очень осторожен с Хачатуровым. Несмотря на то, что премьер-министр говорит закрывать [т.е. арестовывать Хачатурова], русские…», — предупреждал глава СНБ в том разговоре, опасаясь реакции Москвы на арест руководителя оборонного блока.
Коронавирус и банкет без маски
Премьер-министр не согласился, что действия его правительства по борьбе с коронавирусом были провалом.
Он заявил, что слишком рано давать оценки — и не стал комментировать тот факт, что в соседней Грузии было подтверждено в разы меньше инфекций.
В Грузии зафиксировано 17 смертей от коронавируса по сравнению с 806 умершими в Армении.
На вопрос, почему он был замечен без маски на банкете в разгар эпидемии, в то время как сам же лично стыдил граждан за несоблюдение масочного режима, Пашинян сказал, что следовал правилам территории, где проходил торжественный прием.
«В тот день мы действовали согласно правилам, существовавшим в Нагорном Карабахе», — сказал премьер-министр.
Карабах и геополитика
В июле конфликт между Арменией и Азербайджаном привел к очередному нарушению перемирия, в этот раз на армяно-азербайджанской границе, а не в Карабахе. В результате боевых действий погибли 17 военных, а также один житель азербайджанской деревни; несколько мирных жителей в Армении были ранены.
Пашинян заявил, что именно Азербайджан напал на Армению. В Баку утверждают обратное, и он признал, что после каждой эскалации международное сообщество слышит две версии событий, и поэтому необходимо установить систему мониторинга на линии соприкосновения.
Премьер также подчеркнул, что мир не может быть достигнут односторонними действиями Армении, и обвинил азербайджанского президента Ильхама Алиева в воинственной риторике и попытке решить конфликт силой. При этом он объяснил тысячелетней историей собственные заявления о том, что Карабах – «это Армения, и точка!».
«Почему я сказал, что Нагорный Карабах, Арцах [армянское название территории] — это Армения? Во-первых, Нагорный Карабах несколько тысяч лет населен коренным армянским народом, и, кстати, названию Арцах — несколько тысяч лет», — сказал Пашинян. Он не согласился, что выражает националистическую позицию.
Сакур спросил, готов ли Пашинян извиниться за военные преступления, совершенные армянами во время карабахского конфликта. Ведущий не назвал конкретных случаев, но международные наблюдатели считают, что штурм армянскими силами села Ходжалы в 1992 году привел к самому большому числу смертей среди гражданского населения в этом конфликте.
Армянский премьер ушел от этого вопроса. Прежде он несколько раз повторял теорию заговора, которая винит азербайджанскую оппозицию в убийстве жителей Ходжалы, и стал первым лидером Армении, который публично отрицает это преступление.
Наименее предметной стала последняя часть разговора — о геополитической ориентации Армении. Сакур спросил премьер-министра, останется ли Ереван союзником России или он готов двинуться в сторону Европейского союза и НАТО.
Пашинян подчеркнул, что Армения остается стратегическим партнером Москвы, а также членом Евразийского союза. При этом главную поддержку в проведении внутриполитических реформ Ереван получает от ЕС.
Армянская армия сотрудничает и с НАТО, в том числе участвует в миротворческих миссиях блока в Афганистане и других странах.
Вопрос ведущего можно считать чисто гипотетическим. Речи о приеме Армении в состав Европейского союза или Североатлантического блока не идет ни в Брюсселе, ни в Ереване. Тем более, что пример Грузии и Украины показывает: даже большое желание со стороны постсоветской страны мало может повлиять на процесс.
