Несмотря на предстоящую годовщину российско-украинской войны, фронтовые сводки по-прежнему продолжают занимать первые полосы ведущих мировых СМИ. В связи с этим, незаметной для широкой аудитории стала публикация очередного Индекса восприятия коррупции международной правозащитной организацией Transparency International за 2022 год. Проанализировав 180 стран путем опроса представителей государственного сектора и бизнес сообщества, эксперты приходят к неутешительному заключению о том, что с одной стороны, масштабированию коррупции активно способствует увеличение очагов военных конфликтов, с другой стороны, сами военные конфликты являются результатом нарушения стабильного и транспарентного функционирования политических институтов противоборствующих сторон.
В целом же, этот рейтинг прежде всего интересен тем, что не только позволяет проследить развитие коррупции в динамике, но и дает понимание соотношения коррупции с экономическим ростом и характером политической системы. Хотя как и любой рейтинг, его не стоит воспринимать как истину в последней инстанции. Общеизвестно высказывание писателя Марка Твена, который любил острить на предмет существовании лжи, чертовой лжи, и статистики. Таким образом, любые корреляции всегда будут носить условный характер и в любом случае окажутся не релевантными в случае возникновения черного лебедя о чем пишет в своих работах американский Нассим Талеб.
Сразу стоит оговориться, что любой анализ лучше всего проводить на примере конкретной страны либо группы стран, имеющих схожие исходные признаки. Иначе, сравнивая, к примеру, Эстонию и Сингапур, мы рискуем прийти к ложным выводам о том, что авторитарная власть эффективнее борется с коррупцией нежели власть демократическая. В этой связи, более корректным представляется сравнение постсоветских стран вышедших из одной советской шинели, но выбравших разный путь политического развития.
Так, бывшие советские республики, вступившие в Европейский Союз, располагаются в самом начале списка: Эстония набрала 74 бала и заняла 14-е место; Литва набрала 62 бала и заняла 33-ю позицию; Латвия набрала 59 балов и оказалась на 39-м месте. После стран Балтии меньше всего коррупции на постсоветском пространстве зафиксировано в Грузии, которая набрала 56 балов и заняла 41-е место. На втором месте среди бывших республик Советского Союза идет Армения, которая после революции 2018 года демонстрирует устойчивый тренд на снижение уровня коррупции. В прошлом году, Армения набрала 46 балов и заняла 63-ю строчку в рейтинге. При этом, показатель экономической активности в Армении за прошлый год составил рекордные 14, 2%. В тоже время, ВВП на душу населения увеличился с 4620 до отметки в 6700-6800 долларов, что вполне сопоставимо со странами Балканского региона. Для Армении прыжок в рейтинге означает сближение с Евросоюзом и реализацию всего потенциала политики Восточного партнерства. На практике, это означает интеграцию во внутренний рынок Евросоюза с перспективой членства в организации. Тем более, что Копенгагенские критерии предполагают стабильно функционирующую экономику и эффективную правовую систему как основу для вступления в Евросоюз. Низкий показатель коррупции выступает своеобразным глюкометром. Если сахар в норме, можно не переживать за другие жизненные показатели организма. Если коррупция на низком уровне, это автоматически предполагает эффективную работу государственных институтов.
Теперь давайте посмотрим на азиатскую часть постсоветского пространства. Туркменистан в этом рейтинге располагается в самом конце списка, набрав всего 19 балов и заняв 167-е место. У Казахстана успехи намного лучше и он набирает 36 балов и занимая 101 место в рейтинге. Устойчивую позитивную динамику демонстрирует Узбекистан, который за прошлый год набрал 31 бал и занял 126-е место в рейтинге.
Таким образом, на первый взгляд, уже выше обозначенной выборки достаточно, чтобы отметить позитивную корреляцию между уровнем коррупции и свободы. Однако этот результат все равно не подтверждает тезис о том, что демократиям меньше свойственна коррупция, нежели автократиям. Почему? Ответ прост: потому что все тот же Сингапур демонстрирует практически полное отсутствие коррупции при сохранении жесткой авторитарной власти, набрав 83 бала и заняв 5-ю строчку в рейтинге. Об этом же свидетельствует позиция Китая набравшего 45 балов и занявшего 65-е место.
В этой связи, речь может идти лишь об эффективности или неэффективности конкретного режима в борьбе с коррупцией исходя из исторических и социально-экономических предпосылок.
Этот тезис также подтверждает близость в рейтинге двух воюющих стран – России и Украины, занимающих 137-ю и 116-ю строчку соответственно. Хотя в Украине в отличии от России за последние десятилетия утвердилась система сменяемости власти, этого недостаточно для резкого рывка в рейтинге.
Таким образом, характер политической системы не определяет уровень коррупции и экономического роста. Эти показатели зависят исключительно от качества функционирования государственных институтов и состояния экономических отношений. В странах с плохо институализированными правилами игры не бывает независимого суда, а доля государства в экономике достигает критической отметки. Подобный статус-кво служит питательной средой для коррупции.
Мария Волох
Журналист, магистр Королевского колледжа Лондона
