С первых же дней своего президентства Серж Саргсян приступил к делу формирования монолитной власти. Что же это означало?
Это, прежде всего, означало, что Серж Саргсян должен был взять все в свои руки, то есть, все “схапать”, а затем только по своему усмотрению разделять и распределять квоты власти. Это являлось его единственным способом для полноценного обладания контролируемой и управляемой власти. Тем более в условиях тяжелейшего груза поствыборных событий 2008 года.
Однако, вот уже прошло почти три года, а совершенно очевидно, что создание этой монолитной системы власти Сержу Саргсяну не удается, он не может сформировать свою пирамиду, в которой будут распределяться и квотироваться места во время выборов, после чего можно будет подумать и о своем преемнике.
Много говорилось о том, что Сержу Саргсяну мешают и “наследство” Роберта Кочаряна – десять жертв событий 1 марта, (хотя, пожалуй, Серж Саргсян и не сопротивлялся особо по поводу президентства такой ценой), и сам Роберт Кочарян, который предъявляя претензии на власть, не позволяет Сержу Саргсяну пользоваться полноценной легитимностью в системе власти.
Все это, безусловно, играет значительную роль в вопросе провала Сержа Саргсяна, однако существует еще одно весьма важное обстоятельство, которое практически исключает всякую возможность существования монолитной власти в Армении в принципе. Здесь, конечно, можно говорить об изменении самосознания общества, об образовавшихся новых слоях общества, группах, о появлении новых общественных явлений, которые ощутимо затруднили маневренность власти. Однако кроме всего этого, существует и некое важное обстоятельство, которое превращает провал Сержа Саргсяна в объективный факт.
Речь, конечно, идет о провале в вопросе формирования монолитной пирамиды власти. Дело в том, что существующая практически в условиях застоя на протяжении долгих лет Армения, когда страна больше ввозила и потребляла, чем производила, создавала и обогащала свой экономический потенциал, Армения израсходовала все те свои ресурсы, которые могли бы обеспечить монолитную пирамиду власти.
Проблема в том, что любая система власти стоит денег. Причем, каждая формация системы имеет свою цену. Полноценная, абсолютная власть, пожалуй, является наиболее дорогой из формаций, которую может себе позволить любая власть, любой лидер власти. Абсолютная власть предполагает попытку президента удовлетворить все высшие и средние звенья иерархии без каких-либо исключений.
Между тем, таких ресурсов в Армении нет. Во времена Роберта Кочаряна они были, но Кочарян истратил эти ресурсы, чтобы обеспечить собственную власть. Серж Саргсян предстал перед отсутствием ресурсов, когда для удовлетворения потребностей одних приходится причинять неудобства другим, отнять собственность, полномочия, влияние одного, с тем, чтобы вручить все это другому. В результате число довольных и недовольных остается неизменно-стабильным: сколько довольных, ровно столько же и недовольных. К этому прибавляется еще и то обстоятельство, что за пределами системы власти, это соотношение имеет совершенно не сбалансированную картину, поскольку оно значительно нарушено “в пользу” недовольных.
То есть, если в системе власти число довольных и недовольных уравновешено, что уже само по себе делает невозможным формирование монолитной системы власти, то число недовольных в обществе увеличивается. Ну а это обстоятельство делает невозможным формирование монолитной власти, ибо процесс генерации общественной напряженности, социального недовольства вызывают обеспокоенность и недоверие к субъектам системы, которые всячески пытаются избежать ответственности, то есть отмежеваться от Сержа Саргсяна.
Например, в случае отношений РПА-ППА имеет место и этот мотив.
А общественное недовольство также растет из-за нехватки ресурсов. Серж Саргсян вынужден удовлетворять аппетиты олигархии, в том числе и за счет общества. Например, для удовлетворения владельцев супермаркетов, Серж Саргсян вынужден притеснять владельцев мелких магазинов и киосков.
Трудно сказать, подлил ли масла в огонь мировой финансово-экономический кризис, или зажег этот огонь сам из-за нехватки ресурсов, но факт остается фактом: они уже совсем не те, что были раньше, и поэтому Сержу Саргсяну не удается построить свою власть. Именно недостаток ресурсов, а не региональные перспективы или иные глобальные идеи, подтолкнули Сержа Саргсяна к известной инициативе нормализации отношений с Турцией. Он лелеял надежду, что открытая граница сможет некоторым образом расширить его базу ресурсов и предоставить возможность удовлетворять аппетиты субъектов системы не за счет других субъектов той же системы, а с помощью экономических возможностей, которые появятся с открытием границы.
Однако не получилось – лазейка осталась закрытой, и теперь воздуха становится все меньше и меньше.
С одной стороны, социальные проблемы населения растут как грибы после дождя, с другой стороны – никак не получается собрать и обобщить внутривластные сообщества, не удается осуществить “разбор полетов”. А роль “масла”, которое будет пролито в этот “огонь” могут сыграть уже не мировой кризис, а общегосударственные выборы. Если до выборов Сержу Саргсяну так у не удастся сформировать собственную пирамиду, то во время выборов он, фактически, будет вынужден разделить и распределить не все, а лишь только то, что имеет.
