Собеседник Первого Информационного – Людмила Арутюнян, доктор философских наук, профессор
— 17 марта, после перерыва в три года и семнадцать дней, народ, в конце концов, вошел на Площадь Свободы и смог получить свою политическую трибуну. Как вы оцениваете данное событие?
— Возвращение площади является очень важным событием, народ вновь обрел свою «инстанцию» для свободного высказывания. Более того, народ показал, что он хочет владеть этой площадью. Этому также поспособствовал Раффи Ованнисян, кто, как дитя народа, пошел и скромно сел на разрешенное место, чтобы наслаждаться своей голодовкой. Затем митинг вошел на площадь и взял ее. Я думаю, что власть тоже не была против подобного результата. Великий американский политолог Ханна Арендт говорит: «Свобода не дается в качестве дара или компенсации за страдания, свобода – ни что иное как награда за работу и за неустанную борьбу». Следовательно, вывод один – мы вернули Площадь Свободы не в качестве дара или компенсации за страдания и голодовку Раффи, а как награду за общественную упорную работу и борьбу, а также за благоразумие. Я думаю, что власти согласны на подобный выход из ситуации. На мой взгляд, власти поняли, что лучше найти общий язык со своим собственным народом, чем с опасением ждать неприятных новостей из Страсбурга и Брюсселя. Возможно также, что власти устали от этой частой, недостойной возни. Не менее важным является тот факт, что во время первомартовского митинга оппозиция объявила о привилегии принимать решения на митинге. Это заставило власть насторожиться и избегать предоставления новых шансов для оппозиции. Возможно, что власть также поняла, что более целесообразно ограничить митинг Площадью Свободы, лишая его от доминирующего положения и отграничить возможности его влияния. Не исключается также то, что власти понимают, что это не тот век, когда в кульминационный момент конфронтации оппозиция-власть, армянский народ, имеющий государственность, будет полагаться на защиту стен тех или иных посольств. Вполне возможно, что власти посчитали более почетным вернуть народу его цитадель… Если это действительно так, то я поздравляю власть в связи с разумным шагом, способствующим выведению из тупика отношений с народом, так как в последнее время конфронтация власть-общество углубилась и пути назад нет. Упорство у власти стало характером, и только этим можно объяснить тот факт, что они не хотят решить вопрос политических заключенных. В воюющей стране место борющихся и героев не в тюрьме, и держать собственный народ в страхе — бесперспективное дело, а факт сеяния страха в собственной стране должен быть строго запрещен, нас должны бояться только наши враги. Это решение, основанное на безальтернативном принципе, может быть только элегантным и почетным. Следовательно, сегодня, вопрос освобождения политзаключенных стало делом чести политических шахматных гроссмейстеров, оппозиции и властей.
— Госпожа Арутюнян, а как Вы оцениваете вопрос в связи с Раффи Ованнисяном — «поздоровались-не поздоровались». На ваш взгляд, кто был прав в данной ситуации?
— Возвращение площади его реальному владельцу является громадным политическим событием, но досадно, что обсуждение этого важного события отвлекло наше внимание от истинного смысла, и предметом обсуждения стали отнюдь не политический смысл и последствия этого важного события, а очень простой и бытовой вопрос – почему Левон Акопович лично не поздоровался с Раффи Ричардовичом (извините за русизм). Преувеличение эпизода «поздоровались-не поздоровались» является ярким примером ограниченности и скудоумия. Для нас недостатком считается высокомерие, но, на мой взгляд, ограниченность и скудоумие — более крупные недостатки, и именно поэтому мы неоднократно понесли серьезные потери и превратились в “микронарод”. Имею в виду все наши победы, а также принижение значительности отвоевывания площади Свободы. То же самое касается победы на карабахской войне, которая не получила надлежащую значимость и тому, что нам не удалось организовать духовную революцию посредством этой победы. Нельзя настолько уменьшить роль наших побед, в том числе то важное политическое событие, которое состоялось 17 марта. Я загрустила по поводу этой истории, но когда разговоры от «поздоровались-не поздоровались» дошли до принципов, я нашла светлую точку. Вообще-то, конец всего этого оптимистичен, тем более по той части, где Раффи говорит, что между Конгрессом и «Наследием» найдены грани сотрудничества. Это является хорошей новостью также в том смысле, что эта грустная история развязалась и закончилась. Я думаю, что аура Площади Свободы значительно помогла обеим сторонам найти оптимистическую и высокую развязку. Это история закончилась, и теперь нужно, чтобы народ посредством политической высокой культуры распоряжался своей площадью, а мэрия же, как подобает мудрому руководителю города, освободил бы площадь и отдал бы ее истинному владельцу — гражданскому обществу.
— А вы согласны с той пессимистической оценкой, что 17 марта Левон Тер-Петросян отправляя народ домой, тем самым, разочаровал его?
