Директор программ Евразии и России Германского совета по внешней политике Александр Рар
— В рамках 65-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН президент США Барак Обама встретился с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым. Господин Рар, можно ли эту встречу считать «перезагрузкой» отношений США — Азербайджан?
-Американцы заинтересованы в южнокавказском регионе. Азербайджан является партнером США в аспекте энергетической политики, и я считаю, что эти отношения не будут стремиться к улучшению или ухудшению, просто между США и Азербайджаном сложились нормальные отношения. Многие уверены, что США сфокусировали свое внимание на Грузии, как на главном союзнике в регионе, но я так не думаю. США имеют сбалансированные отношения и с Арменией, и с Азербайджаном, и с Грузией.
— По убеждению многих депутатов Евросоюза, лучший способ гарантии перемирия в Карабахе – это размещение миротворческой наблюдательной миссии со стороны ЕС, а также укрепление деятельности демократических структур на месте. Об этом свидетельствует социологический опрос, проведенный по заказу организации «Европейские друзья Армении». В соцопросе участвовали около 100 депутатов из разных стран. О чем это свидетельствует? Реально ли это и созрела ли необходимость размещения таких сил?
— Это в большей степени зависит от Армении. ЕС действительно стремится урегулировать так называемые «замороженные конфликты». Карабахский конфликт является замороженным конфликтом, ни одно государство не признало Нагорный Карабах, а регион находится в довольно критической, но я бы не сказал, что во взрывоопасной ситуации, однако в вопросе Нагорного Карабаха возможны также взрывоопасные развития. По этой же причине европейские структуры, европейские политики, друзья процесса, эксперты желают всегда держать руку на пульсе, привести процесс к урегулированию. Евросоюз, возможно, скоро будет готов к своей миротворческой мисси в таких горячих точках, как Приднестровье, Нагорный Карабах. Для этого, конечно, важно иметь в горячих точках собственные миссии, с помощью которых сформируются первые структуры, создастся основа для принятия решений.
— На днях посол Ирана в Азербайджане Мохаммед Багир Баграми заявил, что Иран не может не участвовать в вопросах региональной безопасности, поэтому официальный Тегеран исполняет посредническую миссию для установления мира и стабильности в регионе и предлагает региональным государствам присоединиться к процессу урегулирования, приложить усилия для урегулирования конфликтов в регионе, что поможет предотвратить внешнее вмешательство в этот процесс. С чем связывается активизация Тегерана в процессе урегулирования нагорно-карабахского конфликта?
— Иран сознает, что сейчас находится на этапе санкций со стороны Запада и что страна, в первую очередь, в экономическом аспекте может изолироваться в регионе, так как страны, которые должны торговать с Ираном, будут наказаны со стороны США, Евросоюза. Это, конечно, не нравится Ирану, Иран находится в прямой зависимости от своих соседей в экономическом, торговом аспекте, поэтому считает неприемлемым санкции против себя, а главным его доводом становится то, что Иран — региональный актор, важное государство в регионе, в котором наличествует множество проблем. Однако существуют также и другие возможности, и с этой точки зрения надо считаться с Ираном как с центральным игроком в южно-кавказском и ближневосточном регионе. Думаю, это легитимное решение со стороны Ирана, но, с другой стороны, Запад не согласится, чтобы Иран играл такую роль в регионе.
— Господин Рар, может ли пролонгация договора о российских военных базах в Армении и сотрудничество Москвы и Баку в военной сфере, в частности, возможная продажа со стороны России Азербайджану комплексов С-300 иметь влияние на ситуацию в южно-кавказском регионе? Вы, несомненно, слышали мнения о том, что эта вероятная сделка направлена против Ирана.
— Если бы я был специалистом в этой сфере, то можно было бы сказать, что в Армении есть российские военные базы, которые с этого дня в большей степени укрепят свои позиции. Это вполне понятно. Россия удачно возвратилась в регион, Россия имеет военные базы в Южной Осетии и Абхазии, никто не гонит Россию из этого региона. Пока эти республики были «полунезависимыми» и находились под контролем Грузии, Россия здесь не считалась легитимной, а сейчас возвратилась, укрепила свою прежнюю роль и влияние. И вот Россия Азербайджану продает оборонную военную технику, так как Азербайджан не может атаковать оборонной противовоздушной техникой. Это не противоракетный, а противовоздушный комплекс. Да, есть повод для предположений, что именно Россия предоставляет его Азербайджану, но здесь тоже нет ничего нового. Путин примерно два года назад предложил Западу разместить противоракетную и противовоздушную систему в Азербайджане — для предотвращения возможных угроз… Думаю, здесь для России главное – денежный фактор. Что-что, но систему военно-воздушной промышленности Россия может создать, ей нужны клиенты, и здесь Россия себя проявляет довольно цинично: продает тем, кто хочет купить. Прежде она продавала противоракетный комплекс Ирану, но так как, исходя из политических причин, сейчас не может поступать так же, то продает Азербайджану, чтобы заполучить деньги. Но нужно заметить, что Россия, так же, как и США, играет свою игру супердержавы в регионе. Еще Россия покупает газ у Азербайджана, чтобы Азербайджан не присоединился к программе Nabucco. Это политическая игра великих держав – все всегда переделывать и никогда не принимать сторону конкретной страны.
— В последнее время политики и эксперты Азербайджана высказываются в пользу назначения специального представителя ООН по карабахскому вопросу. Как Вы думаете, могут ли сопредседатели Минской группы ОБСЕ по урегулированию нагорно-карабахского конфликта прийти к согласию по этому вопросу и насколько реальна возможность назначения такого представителя? Какой мандат он может иметь?
— В мире хватает специальных представителей. Главное — что может сделать этот представитель. Специальный представитель Евросоюза Питер Семнеби в Грузии занимался вопросами Южной Осетии и Абхазии, и что? Он предотвратил войну? Не смог, так как не имел сотрудников, его даже не слушали. То есть, это случилось, хотя он отлично чувствовал все увеличивающиеся угрозы и опасности. Вы правы, если МГ ОБСЕ желает решить этот вопрос, значит, специальному представителю надо будет дать власть и возможности, полномочия, создать для него платформу, чтобы он всегда высказывал свои мысли, нужно слушать его, он должен совершать визиты не только в страны ОБСЕ, но и в другие европейские страны, в страны региона. Кстати, также и в Иран, чтобы уточнить позиции — для прогресса процесса урегулирования. Но если это будет всего лишь сидящий в своем кресле высокооплачиваемый чиновник, и никто не будет слушать его, тогда кому это нужно?
