Собеседник Первого Информационного – министр экологии Армении Арамаис Григорян.
— Господин министр, говорится об опасностях изменения климата, которым кроме глобальных изменений, способствуют также и те факторы, которые ярко выражены в нашей стране, например, проблемы горнодобывающей сферы, бесхозное состояние хвостохранилищ, нехватка водных ресурсов, ненадлежащее осуществление вывоза мусора, о чем говорят наши экологи. Насколько Вы прислушиваетесь ко всему этому, и какие шаги делаете в этом направлении?
— В первую очередь я хочу еще раз использовать возможность, и выразить благодарность всем тем экологам, которые представляют проблемы, но проблемы каждый представляет по-своему, со своей точки зрения, но есть структуры, связанные со сферой экологии, которые могут четко представить профессиональные подходы, и мы обсуждаем с экспертами и специалистами. То есть, они представляют более четко, реально, и мы должны обязательно решить эти проблемы, а желания мы считаем просто желаниями.
Что касается изменения климата, я вновь повторяю, что мы уверены, что в плане развития нашей экономики мы не видим никакой угрозы, связанной с изменением климата, тем более, я не вижу никаких проблем, никаких тенденций, связанных с увеличением парниковых колебаний, потому что развитие экономики связано с современными технологиями, и сегодня каждый гражданин РА, который хочет заниматься бизнесом, естественно, должен учитывать качество производимого им товара также и на европейском рынке, чтобы реализовать его, а это позволит установить современные технологии, в результате чего выбросы, естественно, уменьшатся.
— Именно об этом и говорят, что современные технологии не применяются, нанося серьезный вред здоровью людей, например, в горнодобывающей сфере, на населенных территориях, прилегающих к хвостохранилищам. Насколько вы последовательны в том, чтобы применялись профилактические технологии?
— Да, у нас есть старые заводы, которые нужно переоснастить, естественно, жизнь заставляет частный сектор осуществить замену производственных технологий, потому что у них есть проблема с себестоимостью, и дальнейшей реализацией. Это однозначно. Мы видим, что те предприятия, которые были построены 50-60 лет назад, не имеют места на рынке, они вытесняются из рынка, и частный сектор должен либо законсервироваться, либо перейти к новым технологиям. Мы хотим помочь людям, чтобы они с пониманием относились к проблеме, не несли большие потери, а частный сектор – это, в конце концов, рабочие места.
— С таким обоснованием, кажется, правительство, министерство экологии больше стоят рядом с хозяйствующим субъектом, чем с жителями, которые страдают от этих последствий.
— Мы являемся государством, и учитывая государственные интересы и возможности, нужно использовать их, чтобы экономика, страна развивалась. Вы сейчас представляете, что некоторые жители…Жители этих территорий представляют нам, что у них есть рабочие места, они живут хорошо, и их возможности улучшились, мы не должны учитывать их интересы? Снова повторяю, мы всегда учитываем одну важную проблему – максимально снизить, уменьшить упущения в сфере экологии, максимально снизить опасности, связанные с жизнью и здоровьем людей, это важно. А если оставляем остальные вопросы для частного сектора, который должным образом осуществляет их, мне кажется, мы всего лишь должны им помочь, не мешать.
— Вы подчеркиваете, что важно, но в какой степени это применяется, насколько вы последовательны, чтобы частный сектор обратил внимание на указанные Вами проблемы?
— Наши имеющиеся возможности мы используем, и я убежден, что остальные ведомства тоже используют свои возможности. У нас следующие возможности: если есть препятствия, проблемы, отклонения в сфере экологии, наша единственная возможность заключается в том, чтобы использовать инспекционные функции, другой возможности у нас нет.
— Штрафы, которые периодически выписываете, помогают? Есть сведения, что особенно в горнодобывающей сфере, например, штраф за нарушения настолько маленький, что могут заплатить, и продолжать работать с теми же нарушениями.
— Однозначно нет…это искаженные подходы, штрафы на миллионы драмов, которые платят собственники, влияет на их бюджет, не нужно представлять, что это маленькие суммы. Кроме того, появляется проблема относительно того, что частный сектор осуществляет не надлежащее производство, возникает также позорная ситуация, дело не заканчивается только штрафами. Я говорил со многими, они готовы осуществлять изменения у себя, но эти изменения не могут осуществиться за один час, или за один день, это серьезные расходы, для которых нужно время.
— Вы говорили о Ваших ведомственных возможностях…Как только Вы были назначены министром, сразу проявили волю к борьбе с артезианскими скважинами, что означало бросить перчатку премьер-министру, у которого имеются скважины именно в Араратском марзе, против которого никто ничего не мог сделать. Насколько Вам удалось реализовать эту волю, и привести в поле закона также и Овика Абраамяна и его близких?
— Еще раз хочу спокойно, нормально объяснить Вам, что все незаконные артезианские скважины с нашей стороны были законсервированы, ликвидированы, и сегодня мы четко можем представить все наши числа. Давайте не проявлять отдельный подход. Премьер-министр есть премьер-министр, работает на своем месте… Относительно скважин его родственников, еще раз могу сказать, что эти скважины законные. Можем пойти, посмотреть документы.
— Вы привели в поле закона?
— Знаете. Вы видите проблему в другом месте, я снова повторяю, что все законные скважины, которые установлены законом, и имеют соответствующие документы, мы не можем ликвидировать.
— Но в ходе проверок, например, Вы выяснили, сколько незаконных скважин было у премьер-министра, и ликвидировали их.
— Хочу сообщить, что самыми первыми мы проверили именно указанные Вами территории, и четко могу сказать, что там не было незаконных скважин.
— В Министерстве экологии даже были такие недовольства, что Арамаис Григорян проявил волю к закрытию, но когда дело доходит до скважин в Араратском марзе, принадлежащих премьер-министру и его родственникам, ему звонят, и он не может реализовать проявленную волю, сколько было таких случаев?
— С такими случаями я не сталкивался, это всего лишь выдумки журналистов.
