На вопросы Первого Информационного и «A1+» ответил член комиссии по конституционным реформам Вардан Погосян.
— Господин Погосян, Вы заявили, что поставили определенное условие для членства в комиссии по конституционным реформам. Председатель Конституционного суда Гагик Арутюнян отметил, что для него важно будущее Армении, поскольку здесь живут его внуки. Он также отметил, что некоторые политические силы изначально отклоняли конституционные изменения, и не вступали в предметные обсуждения, между тем, потом их позиция резко смягчилась. Вы следили за политическими событиями, и видели, в результате чего произошло это смягчение. Вы не думаете, что в случае не замечания этого, возникнет недоверие, как в отношении конституционных процессов, так и Ваших комментариев?
— Позиции партий смягчаются, или ужесточаются в результате политических событий, и это естественно. Методы могут считаться демократичными, недемократичными, но с точки зрения сравнительной политологии, в этих процессах я не вижу ничего странного. Что касается моего участия, то действительно, я стал членом конституционной комиссии после того, как получил некоторые заверения, что речь не идет просто о косметических изменениях.
— Г. Арутюнян отметил, что в Армении существует проблема конституционности. А политические силы говорят, что в Армении есть проблема с применением, а не с изменением Конституции. В этом новом проекте будут более четкие механизмы, которые сделают Конституцию более применяемой?
— Наивно говорить, что Конституция хорошая, но ее плохо соблюдают. Так не бывает. В Конституции 1995г. четко закреплено, что президент РА может расформировать Национальное Собрание, может отстраниться премьер-министра, президент республики является председателем совета юстиции, и он сам себе, как президент республики, предлагает, кого назначить судьей, кого освободить с должности судьи, кого привлечь к дисциплинарной ответственности. Это составляло основу Конституции, все остальное не имело значения. Механизмы были такими, что вся власть была сосредоточена в руках одного человека. Сейчас можно утверждать, что при такой Конституции, если найдутся добрые люди, и добрые силы, если будут добросовестно ее применять, мы добьемся хороших результатов. Мы видели, что в нашей стране мы не добились хороших результатов даже после изменений 2005г., которые исправили отдельные недостатки. Этой Конституцией роль политических сил в Национальном Собрании никоим образом не проявляется, если они не составляют политическое большинство, не имеют таких прав, с помощью которых могли бы непосредственно повлиять на формирование политической воли. Народ просто отчужден от властей не только недемократичным качеством выборов, но и тем обстоятельством, что не имеет право инициировать что-то. Народ может участвовать в референдуме только сказав «да», или «нет». В таких условиях очень трудно ожидать, что такая Конституция будет действовать, и служить целям, закрепленным в первой и второй статье Конституции.
— Может ли нелегитимная власть осуществлять конституционные изменения?
— Если мы рассматриваем историю независимой Армении, по крайней мере, начиная с 1995-го года, мы все говорим о нелегитимных властях. Если мы уже 20 лет говорим об этом, и руководствуемся только тем, что нелегитимные власти – это аксиома, то мы не являемся ни государством, ни народом, у нас нет ни законов, ни Конституции. Мы попадаем в правовой вакуум, и повторяем сказанный Вами тезис. Начиная с 1995-го года все наши выборы и Конституции очень строго критиковались, но посмотрите на динамику, возьмите оценки наблюдателей ОБСЕ относительно выборов и референдумов 95-96-ых годов, и посмотрите, какое было отрицательное отношение. То же самое относится и к 1998, 2003, 2008 годам. Эти оценки немного смягчились в 2013-ом году, но в отношении избирательных процессов нет общественного доверия. Я могу давать чуть мягкие оценки, вы – чуть жесткие, но давайте учитывать то, что в этой стране нет святых политических сил, которые свалятся с луны на нашу страну, и инициируют справедливые и демократические порядки. Имеем то, что имеем.
— Тогда, почему эта инициатива властей не может быть именно для их воспроизводства?
— По очень простой причине. Та Конституция, которая у нас сегодня есть, по уровню демократии на несколько ступеней ниже, чем та, которая предлагается концепцией. Я еще не говорю о проекте. Следовательно, утверждать, что в условиях демократичной Конституции легче воспроизводиться, я считаю, что не столь логично. Во-вторых, вы можете сказать, что действующий президент инициировал это только для того, чтобы он имел право в третий раз переизбраться. Отвечу: действующая Конституция позволяет, чтобы центром власти в одном случае был институт президента РА, в другом случае, институт правительства премьер-министра. Если какая-то политическая сила по действующей Конституции имеет парламентскую ответственность, то президент РА, если даже это представитель другой политической силы, или оппозиционной силы, может только помешать. Но он не может единолично определять ни внутреннюю, ни внешнюю политику страны.
— Если Серж Саргсян после конституционных изменений займет одну из трех должностей – президента, премьер-министра, или председателя НС, Вы готовы прекратить Вашу деятельность специалиста по Конституции?
— Нет, я не готов прекратить свою деятельность специалиста по Конституции, потому что я не политический деятель. Я выполняю свою профессиональную работу.
— То есть, С. Саргсян может воспроизвестись.
— Вы задаете вопрос за рамками логики, потому что я не С. Саргсян, чтобы ответить, хочу ли я воспроизвестись, или стать президентом. Конституция не пишется для отдельных людей, Конституцию нельзя использовать в таких целях. Я не могу предугадать ни дальнейшие действия Сержа Саргсяна, ни Ваши. С. Саргсян, по крайней мере, во время встречи с конституционной комиссией сказал, что если останется действующая система управления, то он не нарушит Конституцию, и в третий раз не будет выдвигаться. Если будет выбрана парламентская система управления, он не станет премьер-министром.
— Но не сказал, что не станет председателем Национального Собрания.
— На Ваш взгляд, он имеет право стать председателем НС, или нет?
— Имеет, но этот факт уже предполагает, что власти хотят воспроизводиться.
— Есть много демократических стран, где премьер-министры и президенты правили 10-20 лет. В этом случае важно, насколько демократичными будут эти выборы, насколько демократичным будет референдум конституционных изменений. Если эти выборы будут демократичными, какие проблемы у вас будут, если С. Саргсяна выдвинут на должность председателя НС?
— Когда С. Саргсян инициировал этот процесс, и встречался с членами комиссии, какие цели он ставил в случае осуществления этих конституционных изменений?
— Президент республики не ставил конкретных целей в связи с конституционными изменениями.
— В таком случае, почему инициирует этот процесс, если этим не хочет решить какую-либо проблему?
— Были обсуждения, в первую очередь, со стороны оппозиции. После президентских выборов были некоторые обсуждения также и внутри Республиканской партии. Вероятно, были предложения, чтобы увеличить число вице-премьеров, внести некоторые косметические поправки в Конституцию. Когда возникла необходимость создания комиссии, возник вопрос о том, в каких направлениях нужно работать. В указе, однако, никаких конкретных задач не предлагалось. Там есть только общие формулировки – правовое государство, судебная власть, эффективность управления, и так далее. Для лучшего решения этих проблем была создана комиссия, которая должна была представить некоторые предложения. И если эти предложения удостоились бы одобрения со стороны президента РА, то они стали бы проектом. После чего президент РА должен был представить этот проект в НС. Речь шла только об этом.
— Венецианская комиссия знает о том, что в Армении есть опасения, что власти РА этими изменениями хотят воспроизвестись?
— Венецианская комиссия в курсе всего, я думаю, что лучше нас всех обо всем знает. Венецианская комиссия является органом Совета Европы, но находится в постоянных контактах с комитетом министров, и у них есть полная информация о том, что происходит в Армении. В отличие от Ваших опасений, их точка зрения более близка к моей. То есть, демократические реформы не могут быть препятствием для развития страны. И те граждане, у которых есть опасения относительно правовых, демократических фундаментальных проблем, возможно, изменят свое мнение, когда увидят, что есть Конституция, и что эта Конституция действует.
