15-го июля, когда Специализированная комиссия по конституционным преобразованиям обнародовала первые семь глав проекта новой Конституции, министр обороны Армении Сейран Оганян высказал свою обеспокоенность в связи с положениями, касающимися управления армией. Министр конкретно не перечислил, какими именно положениями он недоволен, но дал понять, что это касается отсутствия четкой иерархии.
«Мы придерживаемся такой точки зрения, что военная иерархия должна быть четкой, и в этой четкости заключается основное наличие принципа единоличного управления военными, а также и залог успехов»,- говоря о проекте Конституции сказал Оганян, добавив, что они представили свои предложения.
А всего несколько дней назад Оганян заявил, что его удовлетворяют введенные изменения. Что изменилось в проекте Конституции за этот один месяц, в результате чего Оганян изменил свое отношение к проекту Конституции? Изменения, по сути, касаются уточнения роли министра обороны – как личности номер один в Вооруженных силах.
В представленном 15-го июля проекте Конституции говорилось: «Самым высокопоставленным лицом в Вооруженных силах является начальник Генерального штаба, который по предложению премьер-министра назначается президентом республики». Из этого положения следует, что министр обороны не имеет никакого влияния на начальника Генерального штаба, который не является его непосредственным подчиненным. А вот в представленном 21-го августа варианте проекта Конституции к вышеупомянутому предложению добавлен еще один абзац: «В невоенное время начальник Генерального штаба подчинен министру обороны». И здесь мы видим четкую военную иерархию, на отсутствие которой и жаловался министр обороны. А почему только в невоенное время, так как в военное время верховным главнокомандующим становится премьер-министр, а начальник Генштаба становится непосредственным подчиненным премьера, как и министр обороны.
Казалось бы, это – незначительное изменение, однако этим самым в армии возникло бы двоевластие, так как с одной стороны был бы министр обороны – член правительства, который по Конституции осуществляет управление Вооруженными силами, а с другой стороны самым высокопоставленным военным должностным лицом являлся бы начальник Генштаба, назначаемый и отстраняемый президентом республики. Хотя если рассмотреть исключительно с точки зрения правовой логики, если министр обороны управляет Вооруженными силами, то он же и управляет самым высокопоставленным должностным лицом в Вооруженных силах. Однако в армии все это всем объяснить трудно, там могут сказать, что в Конституции прописано, что в армии самым высокопоставленным чиновником является начальник Генштаба, а не министр обороны. Так что легче в одном предложении сказать, кто и кому подчиняется, нежели после пытаться объяснять, кто следует за кем.
Фото: Irakan.info.
