Лидер ППА Наира Зограбян не исключает сотрудничества между создаваемым Гагиком Царукяном блоком и блоком, создаваемым с участием Сейрана Оганяна. Это заявление, однако, вряд ли можно будет рассматривать как старт подобного практического сотрудничества. Дело в том, что оснований для публичного исключения нет, в особенности, когда Гагик Царукян возвращается с лозунгом о создании широкого блока. Практическое сотрудничество, мягко говоря, затрудняющие и делающие его маловероятным обстоятельства хотя и не явные, но они есть, и они вовсе не второстепенны.
Нет сомнений, что Гагик Царукян считает сотрудничество вероятным под своим предводительством. Тогда как здесь возникают проблемы для Сейрана Оганяна и его союзников. Дело в том, что Царукян, несмотря на заявку на оппозиционную позицию, вовсе таким не воспринимается. Ясно, что Царукян потерял тот электорат, который воспринимал его в качестве реального оппозиционера. В настоящее время под влиянием Царукяна будет только тот электорат, для которого Царукян попросту более предпочтителен, нежели Серж Саргсян и РПА. Конечно, этот электпрат в Армении не мал, также и по той причине, что немалы и финансовые возможности Царукяна. Однако это уже то поле, та плоскость, тот общественный слой, где Сейрану Оганяну по большому счету делать нечего. Оганян на поле оппозиции может играть в совершенно иной плоскости, где ощутим максимально интеллектуальный, не люмпен, не делающий акцент на финансово-экономические ожидания общественный слой, который выступает с максимально политическими или военно-политическими акцентировками и повесткой. Другой вопрос, насколько в этом плане подходы Оганяна будут фундаментально отличаться от подходов действующих властей, но ясно, что «игровое поле» бывшего министра находится именно здесь. В случае практического сотрудничества с Гагиком Царукяном, а тем более в случае блока, Сейран Оганян, фактически, меняет поле, оказывается в совершенно иной игре, в которой его имя, безусловно, может придать дополнительный вес Гагику Царукяну, однако уже за счет веса Оганяна.
В то же время, несомненно, открытым остается вопрос – насколько Царукян в предвыборном периоде будет проявлять независимую деятельность? Вопрос о том, сможет ли он в особенности после 2015 года действовать независимо от Сержа Саргсяна, будет сопровождать Царукяна за все время его возвращения в политику, всю предвыборную кампанию. Более того, после ухода из политики отношения Царукяна с Сержем Саргсяном не только не стали холодными, но заметно потеплели. Более того, Царукян обосновал свое возвращение в политику скорее не тем, что власти так и не сделали ничего дня того, чтобы изменить ситуацию, а тем, что ни один политический деятель не сумел ничем заполнить возникший вакуум. Тогда как Сейран Оганян вошел в политику с разыгрыванием совершенно иного контекста, хотя разыгрывал его не лично, а скорее посредством различных информационных источников и деятелей.
Речь идет о его разногласиях с Сержем Саргсяном. За этот период – со времени смены правительства и брожений, предварявших вхождение Оганяна в политику, последовательно сообщалось о том, что у Оганяна есть проблемы и разногласия именно с Сержем Саргсяном. Очевидно, что посредством именно такого акцентирования, бывший министр пытается сформировать «социальную базу» своего политического статуса.
