Сегодня в Москве состоится трехсторонняя встреча Лавров-Налбандян-Мамедъяров, в ходе которой, согласно предварительному сообщению, должны быть обсуждены вопросы, касающиеся урегулирования Карабахского конфликта. О каких именно вопросах идет речь, неясно, подробностей нет. Если в Москве происходит трехсторонняя российско-армянско-азербайджанская встреча, это уже тревожно и вызывает обеспокоенность – во всяком случае, исходя из всех предыдущих попыток. С другой стороны, однако, очевидно, что в настоящее время, по сути, нет никакой реальной возможности для того, чтобы сдвинуть с места статус-кво, независимо от желаний или целей какой-либо из сторон, независимо от того или иного отношения к этому.
В этом смысле, конечно, очень трудно представить, что такого предметного могут обсуждать три министра в Москве. Не исключено, что речь идет о всего лишь некой позиционной борьбе – дипломатических позициях, что на уровне сопредседателей и пытается инициировать Москва, а стороны конфликта в свою очередь пытаются вести эту борьбу друг с другом в этих же рамках. До трехсторонней встречи в Москве, в феврале в Мюнхене состоялась встреча на уровне глав МИД, однако под эгидой всех трех сопредседателей Минской группы ОБСЕ. До этого и Баку заявлял о намерении России организовать встречу в Москве, и о ее вероятности, однако Ереван, казалось бы, не принял это предложение, заявив, что ему ничего неизвестно.
С этой точки зрения, в плане предстоящей сегодня встречи, пожалуй, более любопытно одно обстоятельство. Конечно, любопытных и примечательных обстоятельств может быть много, как и замечания и оценки касательно рисков или тревожных обстоятельств, однако в контексте всего этого свое место может занять то, что Ереван, фактически, до предстоящей сегодня встречи дважды отвергал косвенные предложения о проведении трехсторонней встречи, которые от имени России публиковал Баку. Это было и в январе, и в конце февраля – после мюнхенской встречи. Здесь достойно внимания то, что Ереван, фактически, до парламентских выборов, состоявшихся в начале апреля, дважды отвергал инициативу подобной встречи, а вот сразу же после апрельских выборов вдруг ее принял. Это действительно дает повод для серьезных размышлений: Ереван до выборов отвергает предложение о трехсторонней встрече глав МИД в Москве, а сразу же после проведения выборов – вдруг принимает и соглашается. Это было сделано для того, чтобы почувствовать себя сильнее и крепче? Стать повысить сопротивляемость и снизить уязвимость по отношению к вероятным давлениям? Или же Ереван таким способом готовился не к сопротивлению, а к инициативе?
