Предстоящая в Нью-Йорке встреча глав МИД Армении и Азербайджана Эдварда Налбандяна и Эльмар Мамедъярова состоится благодаря давлению посредников, и не стоит надеяться, что эта встреча поспособствует прорыву в переговорном процессе. Прогресс в направлении мирного урегулирования Карабахского конфликта возможен только в том случае, если встретятся президенты Армении и Азербайджана. Такое мнение в беседе с Первым Информационным выразил научный сотрудник Института востоковедения Российской академии наук, политолог Александр Скаков.
Эксперт считает, что вероятность встречи президентов Армении и Арцаха велика, однако она вновь состоится в результате давления посредников. Главная задача подобных встреч – не прогресс в переговорном процессе, а избежание широкомасштабных военных столкновений. По мнению Александра Скакова, эффективные контрудары армянской стороны на военные провокации азербайджанской армии стали серьезным уроком для Азербайджана.
Встреча министров иностранных день запланирована на 23 сентября – в рамках Генассамблеи ООН в Нью-Йорке.
— Господин Скаков, как Вы считаете, какие именно вопросы будут обсуждать главы МИД Армении и Азербайджана в Нью-Йорке?
— Я считаю, что здесь нечего долго думать, потому что это вынужденная встреча, стороны вследствие давления со стороны посредников идут на такие встречи – не ставя перед собой долгосрочные цели и задачи, следовательно, не стоит ожидать каких-либо сдвигов в переговорном процессе. Вообще какой-либо прогресс в направлении мирного урегулирования конфликта возможен только в случае встречи первых лиц двух стран, а это – ничего не решающая, частная встреча.
— Предполагается, что встреча глав МИД может быть связана с предстоящей в скором времени возможно встречей президентов Армении и Азербайджана. Вы считаете, министры двух стран будут обсуждать вопросы организации саммита президентов? И какова вероятность того, что встреча президентов состоится?
— Вновь должны отметить, что на стороны конфликта оказывается давление, и по этой причине встреча президентов вполне возможна и вероятна. Если бы не было давления, встречи также не было бы, потому что сегодня нет никаких оснований для того, чтобы ожидать какого-либо прорыва в направлении урегулирования конфликта.
— Вы имеете в виду давление международного сообщества, посредников?
— Да, конечно, давление посредников.
— А что Вы можете сказать об усилиях России? Президент России встретился с президентом Азербайджана, затем и с президентом Армении. Связаны ли каким-либо образом эти встречи с Карабахским вопросом?
— Конечно, были связаны, вопрос обсуждался, но главное – не процесс, а то, чтобы удалось в дальнейшем избежать конфронтации и новых широкомасштабных вооруженных столкновений. Я убежден, что этот вопрос – как избежать столкновений, обсуждался в ходе встреч и, конечно, возобновление широкомасштабных боестолкновений на линии соприкосновения абсолютно не в интересах Москвы, и ставит Москву в очень сложную ситуацию, и Москва сделает все для того, чтобы этого избежать.
— А чем Вы объясняете то обстоятельство, что за последние месяцы ситуация на линии соприкосновения была относительно спокойной?
— Обострения в зоне конфликта бывают волнообразными: напряженность то повышается, то снижается, затем ситуация вновь обостряется. Здесь свою роль сыграло также давление со стороны стран-посредников, потому что новая война в регионе не в интересах ни одной из них. Во-вторых, я считаю, что вооруженные провокации стали уроком для тех, кто их предпринимает.
— Вероятно, Вы имеете в виду контрудары армянской стороны на вооруженные провокации азербайджанской стороны?
— Да, я имею в виду то, что они явным образом извлекли уроки из Апрельской войны, и эти уроки, по-видимому, пошли на пользу.
— Но до и после подобных встреч, как правило, бывают военные обострения. Можно ли ждать таких обострений в период встречи Налбандяна и Мамедъярова?
— Я думаю, что у предстоящей встречи нет того уровня, а если будет встреча президентов, в этом случае новые обострения возможны – с целью нивелировать превентивный эффект этой встречи.
— Эта логика переговорного процесса сохраняется уже долгое время – стороны проводят встречи ради встреч, и никакого прогресса не происходит. Как долго может продлиться эта ситуация?
— Вообще, лучше, если бы были контакты между сторонами, нежели если их и вовсе не будет, следовательно, нужно поприветствовать факт встречи, хотя она ничего и меняет. Эта ситуация может продолжаться долго, пока не изменится ситуация в регионе. А ситуация может измениться в том случае, если возникнет внутренний кризис в одной из двух конфликтующих стран. Этот кризис может быть связан с различными причинами – как социально-экономическими, так и политическими. Эти прогнозы, конечно, из области предположений. Прогресс также может быть и в том случае, если посредники – страны-сопредседатели Минской группы ОБСЕ, сделают вопрос урегулирования Карабахского конфликта одним из приоритетов своей политики, и начнут осуществлять серьезную проблему в направлении разрешения проблемы – оказывая масштабное давление на стороны конфликта. Несомненно, к этому нужно добавить и то, что Нагорный Карабах должен присоединиться к переговорам. В таком случае мы сможем сказать, что есть какой-то прогресс в направлении урегулирования конфликта.
— Как Вы прокомментируете некоторые аналитические статьи в армянской прессе – о том, что Россия может в ближайшее время активировать свои усилия в направлении урегулирования Карабахского конфликта, воспользовавшись тем обстоятельством, что в настоящее время Вашингтон не активен в нашем регионе или не обращает большого внимания на Карабахский вопрос?
— Нет, я не считаю, что в ближайшее время это возможно, потому что Россия сегодня чрезвычайно занята проблемами в других регионах. Во-первых, это Сирия, во-вторых – Украина, и плюс – отношения с Западом, Вашингтоном, санкции и так далее. Следовательно, у Москвы сегодня есть намного важные проблемы, и она едва ли сумеет серьезно заняться урегулированием Карабахского конфликта. Москва продолжит им заниматься, как занималась до сегодняшнего дня. У России нет достаточных ресурсов для того, чтобы решить эту проблему, следовательно, главное для нее – замораживание этого конфликта и предотвращение широкомасштабных столкновений. А все остальное будет тогда, когда и нее появятся соответствующие ресурсы. Сегодня я не вижу наличия таких ресурсов.
