Собеседник Первого Информационного – специалист по международным отношениям Агаси Енокян.
– На саммите Восточного партнерства в Брюсселе 24 ноября Армения и Европейский союз подписали Соглашение о всеобъемлющем и расширенном партнерстве. Как вы думаете, почему это стало возможным на этот раз?
– Это очень важное соглашение, и очень хорошо, что Армения подписала его. Разумеется, этот документ не имеет той ценности, как обсуждаемое в 2013 году Соглашении об ассоциации, но, все равно, подписание этого соглашения имеет решающее значение для Армении. У Армении действительно был шанс немного вырваться из общего окружения ЕАЭС.
Почему это стало возможным теперь? Очевидно, что наши власти хотели заключить это соглашение по двум причинам. Прежде всего, они считают, что эта разрушительная ситуация в России не может длиться долго, в конце концов, мы должны выйти в Европу. Очень хорошо, что этот шаг делается под влиянием России, и уже открывается один путь в Европу. То есть у правительства было это желание, и ему способствовало стечение международных обстоятельств. Одно из них заключалось в том, что Россия сейчас хочет улучшить отношения с Западом и теперь может позволить Армении пойти на этот шаг. Фактически, сейчас Россия пытается представиться миру с мягким имиджем. Другая причина – состояние абсолютного изолированного Азербайджана, его ставки с обеих сторон – на Россию и Турцию – провалились. Эти два государства сейчас находятся в очень плохом, изолированном состоянии: особенно после коррупционного скандала с Европой, Азербайджан не получил ни от кого поддержки. То есть, существует ряд причин, которые способствовали заключению этого соглашения.
– Очевидно, что подписание этого соглашения было «монополией» Сержа Саргсяна, и ни премьер-министр не способствовал этому, и не было большого общественного и политического спроса, не считая нескольких сил. В этом контексте, какую проблему решает Серж Саргсян в преддверии 2018 года?
– Это самый важный вопрос для Сержа Саргсяна. Он фактически пролагает европейскую дорогу, и для него очевидно, что российский путь окончен. Очень важно, что начинателем этого пути был именно он. В Армении нет другой силы, с которой Европа сможет говорить. Фактически, он остается европейским флагманом в случае резкого изменения ситуации с Россией.
Это также имеет большую важность в том смысле, что в Армению поступят и новые деньги. И это очень важно сейчас для нашего режима.
– В этом контексте вызывает беспокойство то, что соглашение не будет воплощено в жизнь, поскольку осуществление содержащихся в нем положений противоречит сущности и стилю работы наших властей.
– Конечно, есть такие опасения. Я думаю, что все будет зависеть от денег. Если деньги будут «с условием» — сделаете это, мы столько денег дадим, то тем самым станет возможным заставить власти выполнить положения этого соглашения.
– Серж Саргсян заявил в Брюсселе, что в 2013 году не Армения отказалась подписывать Соглашение об ассоциации, а Европа. Как вы прокомментируете это утверждение, это близко к истине?
– Я думаю, это абсурдно. Европа не могла с этим согласиться. Если Армения присоединяется к Таможенному союзу с Россией, она автоматически не может подписывать Соглашение о всеобъемлющей и глубокой зоне свободной торговли с ЕС. Если бы Армения предупредила Европу, что она пойдет на такой шаг, таких разговоров не было бы. Но Европа не знала, что Армения пойдет на этот шаг. Это было технически несовместимо и не говорило о других политических факторах.
– Саргсян также заявляет, что он еще не решил, какую должность он займет после апреля 2018 года. «Если бы я мог представить, я бы сказал», — сказал Саргсян в интервью Радио Азатутюн. Вы действительно думаете, что действительно нет принятого решения?
– Я не думаю, что он не решил. Это похоже на маленькое кокетство. По моему мнению, Серж Саргсян, тем не менее, хотел бы быть лицом номером один в стране.
