В эти дни ключевой теми в СМИ и политических обсуждений являются различные версии апрельского контекста. Все в первую очередь интересует вопрос о том, какую формальную роль будет играть Серж Саргсян после ухода с президентской должности, тем более, что как его сторонники, так и противники утверждают, что Саргсян не уйдет из активной политики. Причем, речь идет о публичной политике, потому что лидер правящей партии по должности не может участвовать в политических процессах, находясь в тени. В этом смысле Серж Саргсян, независимо от того обстоятельства, займет ли государственную должность или нет, создает новый прецедент в политических отношениях Армении.
Левон Тер-Петросян, например, после ухода с должности на 10 лет ушел из публичной политики – до тех пор, пока на президентских выборах 2008 года не выставил свою кандидатуру.
Но сейчас мы хотим поговорить о втором президенте Армении Роберте Кочаряне, тем более, что на закате своего президентства он с уверенностью сказал, что не намерен стать молодым пенсионером. Кочарян, пожалуй, намекнул на то, что уходит временно – с твердым намерением вернуться. И действительно, второй президент сделал все для того, чтобы иметь контроль над новой властью, а при подходящем случае – взорвать государственную систему изнутри.
«1 Марта» была заложенная Робертом Кочаряном мина под власть Сержа Саргсяна. Свой первый президентский срок Саргсян полностью потратил на то, чтобы ликвидировать последствия власти Кочаряна. Президентские выборы2013 года стали серьезным сигналом для Сержа Саргсяна: в государственной системе он не воспринимался, как Первое лицо, и, пожалуй, сумел сохранить власть благодаря адекватным действиям начальника Полиции Владимира Гаспаряна и еще тому, что Раффи Ованнисян не смог бы взять власть – даже если бы она осталась «безхозной».
В ходе второго президентского срока Саргсян принялся за создание политических и институциональных основ для избавления власти от тени Кочаряна. Когда в начале 2015 года Гагик Царукян – при «помощи» Сержа Саргсяна, закрывал страницу в политике, он, по сути, закрывал ту часть своей политической деятельности, где было велико влияние Роберта Кочаряна.
В 2017 году Гагик Царукян вернулся в политику – с отфильтрованной командой, без договоренностей с Робертом Кочаряном и без его кадров. После конституционных преобразований, парламентских выборов и с переходом к парламентской системе управления, Серж Саргсян на институциональном уровне ликвидировал все возможности для возвращения Роберта Кочаряна.
Привезя в Армению так называемых внесистемных деятелей – Карена Карапетяна, Армена Саргсяна, Серж Саргсян окончательно удаляет от власти элиту РПА, часть которой была сформирована в период правления Роберта Кочаряна, и теоретически могла стать хотя бы и косвенным транслятором его интересов внутри власти. Таким образом, возникла некая ситуация, когда у Роберта Кочаряна впредь есть нулевое влияние в системе нулевой шанс на возвращение к власти, даже если Серж Саргсян уйдет из власти.
Много лет назад альтернативой Сержу Саргсяну считался Роберт Кочарян, и трудно представить, что есть возможность ликвидировать эту, по сути, тупиковую дилемму. Сержу Саргсяну фактически удалось нейтрализовать фактор Роберта Кочаряна, и уже только за это можно быть благодарными всего через два месяца покидающего свою должность президенту.
