Пресс-секретарь МИД Азербайджана Хикмет Гаджиев вчера в Баку после встречи сопредседателей Минской группы ОБСЕ с Ильхамом Алиевым, на которой также присутствовал министр иностранных дел Азербайджан Эльмар Мамедъяров, сделал достаточно неожиданное заявление. Он сказал, что на встрече достигнута договоренность продолжать интенсивные переговоры по карабахскому урегулированию после президентских выборов в Армении и Азербайджане.
Причем, из слов Гаджиева не ясно, что он имеет в виду, говоря «президентские выборы в Армении», так как выборов, как таковых, в Армении не будет, и президент, в сущности, не будет иметь прежних полномочий.
Президентские выборы в Азербайджане – очередные – указом Алиева с 17 октября перенесены на 11 апреля – став внеочередными. До сегодняшнего дня активно обсуждается вопрос, почему Алиев пошел на такой шаг – фактически, назначив выборы на то же самое время, когда и в Армении должен быть выяснен вопрос премьер-министра. Однако пресс-секретарь МИД Азербайджана говорит о выборах не премьер-министра Армении, а президента. Нечто, что произойдет в парламенте. Пресс-секретарь МИД Азербайджана механически использовал фразу «президентские выборы в Армении» — будучи не в курсе о смене модели госуправления и подробностей этого, или же, тем не менее, о чем-то не в курсе армянское общество, а вот, например, вовлеченные в переговоры по Карабаху стороны и посредники уже имеют некоторые представления об апрельских и последующих событиях, то есть, для них ситуация не столь и неопределенная?
Заявление пресс-секретаря азербайджанского МИД, во всяком случае, порождает вопросы, тем более, что они были и без этого – в связи с тем, кто, в конце концов, будет вести переговоры с Азербайджаном, если Серж Саргсян складывает с себя полномочия и не баллотируется на должность премьер-министра. Премьер-министр получит так сказать первичный мандат на переговоры, или же президент, согласно Конституции являющийся главой государства? На этот вопрос власти Армении не дали определенного ответа. А есть ли ответ на этот вопрос, например, у сопредседателей и Азербайджана? Это, конечно, одна сторона проблемы, потому что на другой стороне уже непосредственно содержание или вопросы о содержании.
Фактически, хотя бы теоретически получается, что после апреля власти и Армении, и Азербайджана, так сказать, получат весьма конкретное время и пространство – несколько лет, свободных от выборов. Как Ереван и Баку распорядятся своей «свободой» — конечно, свободой относительной, так как их проблема как с собственным обществом, так и со внешним миром заключается вовсе не только в выборах. Следовательно, процесс урегулирования Карабахского конфликта в этом смысле для Еревана и Баку будет иметь значение так сказать «долга» или «досуга», когда станет возможным в более непринужденном режиме обеспечивать какой-либо процесс в политическом формате – с целью поддерживать стабильность ситуации. Здесь проблема, несомненно, более чувствительна или чувствительна главным образом для Баку.
Баку явным образом не имеет ни международной легитимности, ни попросту военно-технической способности вести войну, то есть – не имеет такого преимущества, которое может ему более или менее дать основания представлять иной реалистичный вариант победы над Арменией. В данном случае для Алиева возникает проблема – если он долго ведет переговоры, то должен показать обществу результат. Если результата нет, то он должен ответить на вопрос – почему не воюет, если так восславляет покупки вооружений на миллиарды долларов и свою апрельскую «победу». Причем, здесь у Алиева есть проблема, которая вольно или невольно является проблемой и для остальных участников переговорного формата. С этой точки зрения «свободное время и пространство» Алиева некоторым образом избавляют от этой проблемы, то есть, от проблемы давать своему обществу неудобные разъяснения. А на очередных президентских выборах в октябре оппозиция Азербайджана, по всей вероятности, этот вопрос сделала бы одним из ключевых козырей, разыгрываемых против Алиева.
В то же время, тем не менее, в каком-либо переговорном политическом формате стало попросту жизненной необходимостью что-то новое – новое на публичном уровне, что позволит развернуть длительный процесс, иначе «свободно время и пространство» быстро износятся. Тогда как возникает вопрос – что именно будет новым после апреля или в интенсивных переговорах, которые начнутся после «президентских выборов» в Армении и Азербайджане? В Азербайджане, кажется, ничего нового не намечается. А в Армении? Будет ли и в Ереване сделано похожее заявление после встречи сопредседателей Минской группу с властями страны?
