17 июня 2010 года вступили в силу поправки, внесенные в законе РА «О телевидении и радио «, которые, однако, были рассмотрены как несовершенные и противоречивые, как со стороны журналистского сообщества Армении, так и международных организаций. Будучи членом той экспертной группы ОБСЕ, которая изучила и представила предложения в связи с вышеупомянутыми изменениями закона, Андрей Рихтер, директор Центра информационного права и политики факультета журналистики Московского государственного университета имени Ломоносова, заведующий кафедрой информационного права того же университета, в одном из своих докладов отметил, что действующий закон в РА, который регулирует сферу телерадиовещания не подобает демократическому государству, не соответствует стандартам в области прав человека, не обеспечивает четкое и чистое изображение, приводит к различным маневрированиям и не отражает те предложения, которые представила их рабочая группа. Наша беседа с Андреем Рихтером велась вокруг в сферы телерадиовещания.
— Господин Рихтер, в данный момент рабочая группа при офисе омбудсмена Армении предлагает внести поправки в закон РА, принятый в 2010 году «О телевидении и радио». Как Вы оцениваете проект поправок рабочей группы?
— Законопроект, принятый в 2010 году был достаточно плохим, а сегодня предложения рабочей группы при офисе омбудсмена Армении почти совершенны и соответствуют всем стандартам демократического государства. Однако если этот проект подвергнется изменениям, то снова возникнут проблемы, и если представители власти, которые сегодня выступают против этих предложений, достигнут желаемого, то будет плохо, а если проект закона примется в нынешнем виде, то все будет в порядке.
— Господин Рихтер, после процесса оцифровки в Армении число телекомпаний сократилось, в том случае, когда в других странах оно удвоилось. Как Вы оцениваете это?
— Здесь было несколько причин: одна — техническая: учитывая то обстоятельство, что в Армении будут функционировать как аналоговые, так и цифровые телеканалы, было решено сократить число цифровых, чтобы аналоговым предоставлялось побольше частот. Вторая причина – политическая: переход на цифровое вещание дал возможность лишить эфира некоторые нежелательные телеканалы и более адаптировать эту сферу к той политической воле, которая существует в Армении.
— В 2012 и 2013 гг в Армении ожидаются общенациональные выборы. В случае принятия предлагаемых поправок будет ли возможно обеспечить плюрализм и свободу слова во время выборов?
— Этот закон, конечно, не может обеспечить полную свободу, однако она может поддержать, чтобы выборы были демократическими. Я думаю, что это исходит из интересов как оппозиции, так и властей. И если создать общественные и частные сферы телерадиовещания и нормальные органы, регулирующие предоставление лицензий, и если восстановить доверие армянского общества к этим органам, то также восстановится доверие ко всему тому, что показывают по телевизору. Если общественное телевидение представит различные взгляды, то народ не откажется от телевизора и не перейдет к Интернету или к другим источникам информации. В сущности, закон не призывает к революции или к бунтам, а просто призывает государство развиваться демократическим путем, и я не думаю, что кто-то хочет революцию, следовательно, закон исходит из интересов каждого.
— А как Вы оцениваете текущую деятельность органов, регулирующих сферу общественного и частного телерадиовещания, особенно их беззакония в вопросе предоставления лицензий?
— Как отметил председатель Национальной комиссии по телерадиовещанию, они работают точно так, как написано в законе, и если закон изменится, они будут работать по-другому, однако, он также отметил, что никакой закон не может изменить то, что есть в голове членов комиссии и совета. Конечно, его замечания объективные, но изменением закона можно сделать так, чтобы те люди, которые сидят в НКТР и общественной телерадиокомиссии имели бы две различные головы. Именно поэтому, нынешняя ситуация очень плохая и не выгодна никому, кроме властей. Я надеюсь, что в закон будут внесены поправки, и эта ситуация может исправиться.
— Господин Рихтер, на Ваш взгляд, может ли самый совершенный закон действовать в той стране, где нет политической воли для его осуществления?
