Гость передачи Realpolitik Первого Информационного – политолог Нвард Манасян.
— Начиная с ноября 2011-го года, мы, фактически, вошли в период, в котором на оппозиционном поле начались процессы по логике политологического анализа, котоыре на этом этапе, кажется, развиваются после двух мощных митингов – 10-го и 24-го октября. Мы сейчас находимся в стадии этой провозглашенной буржуазно-демократической революции, или ожидается новая революция в Армении? Коротко охарактеризуйте, что собой представляет этот политический сектор, потому что они не являются ни властью, ни оппозицией, каковы их стремления?
— Может, для сравнения стоило посмотреть, кто управляет финансовыми источниками, потому что по следам финансовых источников можно будет говорить о тех альтернативных идеях, котоыре могут быть в какой-либо стране, или структуре, потому что они финансируют новые исследования, новые идеи, обсуждения.
— Вы видите такие заказы?
— В широком смысле, поскольку существуют изолированные, или невидимые территории, а в случае видимости их очень быстро клеймят, потому что правящее большинство пытается продлить легитимность своих финансовых потоков. Например, когда говорят о тех, кто пользуется грантами, между тем, если вы посмотрите, какими грантами и кредитами пользуются те, кто оказались в верхушке пирамиды власти, то поймете, что самыми большими грантами и кредитными средствами, которые должны погасить потом наши потомки, распоряжаются эти люди.
Но в Армении в течение последних 20 лет группа людей смогла очень быстро сконцентрировать финансовые источники, и возникла малочисленная группа олигархов, которые сейчас управляют страной. Это меньшинство владеет огромными средствами, а у большинства нет средств, следовательно, нет также возможности принимать участие в обсуждениях.
— Может ли буржуазная демократия, или буржуазно-демократическая революция легитимировать финансовые средства этого меньшинства?
— Конечно, в 2008-ом году на площади было очень много молодых специалистов, и специалистов средних лет, которые имели финансовую независимость, но были недовольны общими обсуждениями, и той моделью, которой руководствовалась Армения. На площади были также люди, которые были недовольны, потому что голодали. То есть, были готовы к социальному бунту. Сейчас может развиваться такой сценарий, как например, в соседней Грузии, когда те, кто накопили большие средства, попытаются узаконить свое имущество, и зафиксировать финансы. В случае таких правил игры, в том же 2008-ом году стало видно, как правящая система может расправиться с теми олигархами, которые пытаются перейти в поле альтернативных обсуждений.
— А почему сегодня эту границу не переходит олигарх, оказавшийся на нынешней платформе?
— Потому что этот человек подвергся тем же давлениям, и он понимает, что в условиях нынешних властей может потерять свое имущество, потому что на эти средства он не может купить для себя безопасность, это можно осуществить только путем революции. То есть, общей сменой власти. И там, естественно, для человека, накопившего большое состояние, расчеты должны быть тонкими, и точка нарушения равновесия должна быть не за его счет.
— Олигархия вообще не стремится к тому, чтобы социальное положение людей улучшилось, чтобы стремления народа тоже имели качественный взлет. Чем больше бедности, тем больше они смогут править, решать проблемы благотворительностью, взять на себя функции государства, и иногда они таким способом пытаются найти себя. Что скажете по этому поводу?
— Эти люди не из высокотехнологичных и владеющих эффективными производственными методами сфер. То есть, не предоставляют новые товары, и не оказывают новые услуги. По определению, они не могут решить проблему этой независимости. Этот статус-кво должен сохраниться, и очень малая часть этих накопленных средств на рынке монополизации этих средств, видимым образом должна быть распределена между людьми. То есть, видимая часть того, что раздали, должна быть больше реальной стоимости. Это так и есть, если посмотрите, то количество благотворительности, и возникшие вокруг этого медийные потоки несовместимы. Они не могут решить проблемы бедности.
Проблема бедности решится только тогда, когда смогут привлечь в активную экономическую деятельность различные группы, и вовсе не в такие секторы, которые являются консервативными, скажем, государственный сектор, сектор услуг, которые являются обслуживающими или соблюдающими существующие протоколы сферами. Они не создают новых рынков, не предлагают новых товаров и услуг. То есть, если страна неконкурентоспособная, не создает благ, то там не может решиться проблема бедности.
