Уже долгое время внутриполитической интригой Армении является противоречие между оппозиционным полем и РПА, или между оппозиционными силами и Сержем Саргсяном. Причем, в настоящее время и в обозримом будущем тоже, не наблюдается или не намечается ни оной политической силы, которая способна вмешаться в эту расстановку, изменив картину политической палитры.
Конечно, существующее противоречие АНК, Наследие, Республика, возможно, и Гражданский договор часто пытаются представить, как результат их деятельности, усилий их лидеров, в том смысле, что именно политика этих сил или деятелей привела к возникновению этого противоречия, но основы всего этого довольно слабы, если вообще не отсутствуют.
В действительности пирамида власти Армении начала разрушаться под влиянием совершенно других обстоятельств, и здесь не стоит вопрос роли единых, или отдельно взятых оппозиционных сил. Пирамида власти Армении начала разрушаться тогда, когда Роберт Кочарян встал перед необходимостью передачи власти. Дело в том, что наряду с передачей власти, Кочарян должен был решить проблему своего влияния в пирамиде власти, то есть, де-юре передачи, но де-факто сохранения власти. Решение этой проблемы для него еще больше усложнилось после того, как стало очевидно, что он не может решить проблему получения должности премьер-министра. А в такой тоталитарной стране, как Армения, где правит система, формирующаяся на основании полукриминальных понятий и договоренностей, а не законов и Конституции, тем более трудно иметь де-факто власть, не имея никаких де-юре рычагов власти.
Но, в то же время, у Роберта Кочаряна не было также места для отступления, потому что Армения в этом плане вовсе не самодостаточная страна, и кто-кто, но Роберт Кочарян, будучи президентом РА на протяжении десяти лет, очень хорошо представлял те политико-экономические и геополитические вызовы, которые со временем еще больше усилились бы для Армении. И Роберт Кочарян очень хорошо представлял также то, что система государственного управления, сформированная и действующая не на конституционных и законных основаниях, не сможет противостоять этим вызовам без уступок. Здесь краеугольный камень проблемы, здесь правящая система расчленена, кланы и полюсы становятся противниками друг друга, и не только противниками, но и предателями. И в этой ситуации наиболее застрахованным, естественно, чувствует себя тот, кто обладает большей властью, кто больше контролирует происходящие внутренние процессы. Вокруг всего этого разлагается правящая пирамида.
Следовательно, если бы даже не существовали многие оппозиционные силы, если бы даже не существовали активные политические группы, все равно, пирамида разлагалась бы, потому что своими внутренними ресурсами она абсолютна была не в состоянии противостоять тем вызовам, которые ставило время перед независимой Арменией. Даже в условиях свободных экономических ресурсов, возможность сохранения монолита пирамиды относительна, потому что Армения находится в регионе, в котором назревают активные геополитические процессы, и Армения волей-неволей должна участвовать в них, и принимать важные политические решения. Причем, очевидно, что эти решения будут болезненными для правящей «элиты» Армении, учитывая тот образ жизни, который выбрала для себя эта так называемая «элита» в течение двух десятилетий. Другими словами, пирамиду власти Армении разрушает время, против которого бессильны даже 40-летние арабские диктатуры, куда там до «молодой армянской криминальной олигархии».
Другой вопрос, что время разрушает также и оппозицию, поскольку в плане мышления, а также типа, политические приоритеты отдельных оппозиционных сил не были более адекватны в отношении времени, и на оппозиционном поле сформировалась система, действующая почти с одинаковым содержанием и принципами, как система власти. Правящей системе повезло и в том, что, несмотря на свою неадекватность, тем не менее, против нее нет более адекватной оппозиционной системы.
И именно поэтому, группа граждан для системы власти Армении может быть более опасной, хотя бы своим мышлением, чем, скажем, несколько сотен или несколько тысяч членов партий и их лидеры. Дело в том, что граждане, лишенные партийных стереотипов, сознательного или подсознательного индивидуализма, становятся для властей неуправляемыми, неконтролируемыми, они не поддаются политическим манипуляциям, они медленно продвигают свою линию, чем и становятся опасными для властей, и пожалуй, также и для оппозиционной системы.
