Собеседник Первого Информационного – депутат парламентской фракции «Наследие» Рубен Акобян.
— Господин Акобян, Роберт Кочарян в своем интервью выразился против конституционных изменений, отметив, что это ведет к застою и однопартийной системе. Как Вы оцениваете точку зрения, озвученную в интервью Роберта Кочаряна?
— По сути, его интервью нужно рассматривать через две разные призмы. То, что второй президент выразил свои позиции, не только положительно, но и он обязан был это сделать. Личности, играющие важную роль в государстве, тем более, что сейчас происходят динамичные события, и могут возникнуть непредсказуемые ситуации, то, кто, если не они должны выражать четкие политические позиции. Я не разделяю те мнения, когда люди предоставляют себе право на вето, решая, кто имеет право говорить, а кто – нет. Так что, выражение позиции со стороны второго президента – это нормальный и приветствуемый шаг.
Что касается оценок относительно конституционных изменений, то я человек, который на протяжении 25 лет заявлял, что является сторонником парламентской системы государственного управления. Естественно, будет также и другой подход, будут политические деятели, бывшие президенты, которые будут за президентскую или полупрезидентскую систему управления. Я против всех резких оценок, которые даются проекту. Просто нужно принять, что если это относится только к системе ценностей, есть различные модели, и каждый говорит об этих моделях с точки зрения своих убеждений.
Учитывая сложившуюся ситуацию, и нашу государственную жизнь последних 25 лет, я не думаю, что нужно продолжать утверждать, что президентская или полупрезидентская системы управления, которыми руководствовалась страна, для Армении выгодны. Это нужно доказать какими-либо фактами. Здесь, я считаю, есть место для дискуссии, и я не разделяю эти оценки. Но было бы правильнее все эти дискуссии перенести в эфир, чтобы люди понимали, что с чем сравнивают. Если только говорить о полупрезидентской системе, и не представлять, что предлагается, будет неправильно, оценка будет выборочной. В этом государстве есть люди, бывшие и настоящие чиновники, которые могут представить, и сказать что правильно, что нет. К сожалению, эта интеллектуальная, здоровая формула сегодня закрыта. Если будут профессиональные обсуждения, думаю, и откажутся от категоричных оценок, и поймут, что с чем сравнивать. Если делать сравнение, то, по крайней мере, для меня ясно, и невозможно не увидеть те преимущества, которые принесут с собой эти изменения.
— Интервью второго президента сразу прокомментировала РПА, Шармазанов покритиковал мысли, выраженные вторым президентом, чему последовала реакция офиса второго президента. В этом вопросе Вы разделяете мнение властей?
— Я подробно не ознакомлен, но могут выразить свое мнение. Во-первых, в Армении власти никогда не менялись, система ценностей властей не менялась, поэтому сегодня мы имеем то, что имеем. Поменялись люди, но философия не менялась. Поэтому, чтобы понять, что происходит с государством, мы должны понять, насколько глубоко мы погрязли в эту тяжелую ситуации. Наш народ не воодушевляется Днем Конституции – 5 июля, потому что то, что принимается фальшивым, незаконным способом, не может вызвать воодушевления. И сегодня у тех, кто делали эти фальсификации, нет столько силы воли и смелости заявить, что мы поступили неправильно, что сфальсифицировали, сейчас хотим исправить нашу ошибку вместе с вами, чтобы не позволить остальным то, что было позволено нам. Сегодня критиковать и говорить, что не будет реформ, в том случае, когда они сами в свое время с помощью фальсификаций навязали Конституцию, выходит за рамки политической дискуссии.
Сегодня каждый из трех президентов хочет оправдать свой период, и критиковать периоды остальных. Это неправильно. Наилучшим вариантом было бы то, если бы они могли продвигаться в сбалансированной, толерантной атмосфере. Причем, когда в 1995-ом году сфальсифицировали Конституцию, в одном поезде находились также и АНК вместе с АОД. Конечно, в дальнейшем РПА сказала: знаете что, в этом поезде слишком много пассажиров, и сняла АОД, и начала вести поезд в одиночку. Но представьте, как хорошо бы было, если бы те же игроки 1995 года сказали, что да, мы были неправы, мы допустили ошибку, мы считали, что если будет принята такая Конституция, пусть и с фальсификациями, наше государство спасется, но мы оказались неправы.
Сегодня должны поставить одну задачу, сделать так, чтобы народ своим свободным голосованием принял изменения. Пройдет эта Конституция голосованием народа — хорошо, не пройдет – тоже хорошо. После этого, я уверен, очень многое изменится, потому что сегодня задачей номер один является не спор о том, какой вариант лучше, какой хуже, а то, что мы, в конце концов, можем создать определенно новую ситуацию в государстве. Но, так как поставлена задача «либо я, либо никто», естественно, это вызывает искусственную напряженность.
— Пресс-секретарь второго президента заявил, что если у него будет желание вернуться в политику, то измененная Конституция не помешает выступить с собственным списком, и участвовать в парламентских выборах. Вы представляете сотрудничество со вторым президентом?
— Я не собираюсь комментировать, и не собираюсь оказывать адвокатские услуги. Я люблю дискуссию, люблю слушать, отвечать. Если мы переносим проблему в поле воспроизводства, мы идем в совершенно другую плоскость. Если единственным аргументом является это, то должен заметить, что за это время власти всегда воспроизводились по этой Конституции. Это не серьезные аргументы. Я хочу видеть в эфире или в каком-нибудь формате, чтобы люди не стреляли друг в друга различными средствами массовой информации, а цивилизованно дискуссировали. А в правящей РПА есть команда, которая заявляет, что она против конституционных изменений, потому что не может войти в парламент, что больше является атипропагандой, чем пропагандой. На этом уровне не могу ответить.
— Возможное возращение Роберта Кочаряна в политику, как будет восприниматься с Вашей стороны, как депутата НС?
— Никому не дано право на вето, чтобы сказать, кто имеет право заниматься политикой или возвращаться. Серьезные люди не говорят такое. Во-вторых, я не думаю, что Роберт Кочарян до конституционного референдума будет заниматься активной политикой. Он сообщил свою позицию, которая создает полноценное основание для разворачивания активной политической деятельности. А также не считаю, что от этого наше политическое поле или государство пострадает. Мы немного закомплексованы, но должны понять, что есть люди, которые не могут, а обязаны заниматься политикой, тем более, в таких ситуациях. Какие будут в дальнейшем события, вокруг какой системы ценностей сформируется, я думаю, что будет активная политика, но не в поле «нет», а после референдума. Конкурентное поле в этом случае оздоровится.
