Накануне почти всех парламентских выборов Армении на политическом поле Армении происходили перестановки, и почти никогда во время парламентских выборов не повторялся, так казать, один и тот же конфликт.
В 1995-ом году основным конкурентом возглавляемого АОД блока «Республика» был Национально-демократический союз. В 1999-ом году блок «Единство», который составили Вазген Саргсян и Карен Демирчян, по сути, не имел основных конкурентов. Правящая система в 2003-м году, фактически, выступила с тремя крыльями – РПА, АРФД, ПОЕ, а оппозиция с двумя – союз «Справедливость» и Национальное единение. Уже в 2007-ом году была конкуренция РПА и ППА, которая в 2012-ом году де-факто повторилась, но, все равно, ППА выступила в новом формате, в неписаном союзе с АНК.
Эта закономерность, несомненно, сохранится также и для 2017-го года, тем более, что нет ППА, и в соответствии с этим, мы стоим либо перед новым повторением 1999-го года, когда в парламентских выборах была правящая сила, и не было более-менее равносильных соперников, либо мы стоим перед перспективой формирования новой оппозиционной силы, которая станет конкурентом для правящей силы. И здесь, конечно, вопрос в том, как сформируется эта сила, она сформируется сама, или какая-либо сила сможет привести себя к той кондиции, чтобы власти были вынуждены согласиться иметь ее в качестве основного конкурента. Но здесь, конечно, есть еще одно обстоятельство, связанное с формированием внепарламентского оппозиционного полюса.
Как известно, в Армении было заявлено о фронте «Новая Армения», лозунг и цели которого не признают очередные выборы, и подразумевают смену власти без выборов, а выборы только после смены власти, в новой ситуации. С этой точки зрения, выступающие с этим подходом силы, могут сформировать ведущий оппозиционный полюс, хотя здесь, конечно, именно на оппозиционном поле у них есть серьезные конкуренты, и есть столкновение интересов, а потом с позиций этого полюса диктовать властям правила какой-то игры. В этом случае, конечно, власти пойдут на очередные парламентские выборы без серьезных конкурентов, после чего уже попытаются установить какой-то процесс уже с оппозиционным полюсом с внепарламентским статусом. Если, конечно, этот полюс согласится пойти на какой-либо контакт с правящим большинством.
Например, когда партия «Армянский национальный конгресс» была внепарламентской, но доминантной оппозиционной силой, пошла на контакты, и дошла до процесса диалога. Потом, конечно, власти в свойственной им манере провалили этот процесс, используя именно инцидент, связанный с молодежью из АНК – столкновение с полицией. «Новая Армения» отрицает возможность какого-либо контакта с властями. Более того, предлагаемая технология гражданского неповиновения сама по себе исключает такой подход, поскольку гражданское неповиновение и какие-либо контакты с властями являются «генетически несовместимыми» реалиями. Но, наряду с этим, возникает вопрос: а что сделает «Новая Армения», если применение технологии гражданского неповиновения приведет к тому, что «Новая Армения» станет доминантным оппозиционным полюсом, но в плане своего потенциала или объема не приведет к большему – к осуществлению смены власти.
Дело в том, что в этом случае со временем закончится также имеющийся потенциал оппозиционного лидерства. Следовательно, нужно будет осуществить действия – либо взять власть, либо вступить с властями в какие-либо отношения, и посредством какого-либо процесса создать впечатление действия, что, конечно, тоже приведет в тупик, поскольку для властей такие процессы не что иное, как средство изнашивания какого-либо потенциала. Дело в том, что если какая-либо оппозиция может заставить властей сесть за стол переговоров, то здесь критерием, индикатором будет то, на какие уступки пойдут власти, вступив в переговоры. Сами по себе переговоры не являются уступкой властей, это показал диалог с АНК. И если нет каких-либо ощутимых уступок властей, других позиционных уступок, значит, диктующими являются не оппозиционные силы. Следовательно, диктующими являются власти, что рано или поздно приведет к тому же тупику для общества и оппозиции.
С другой стороны, наличие различных сил на оппозиционном поле и молчаливая, а иногда и открытая конкуренция ставит под сомнение перспективу динамической смены власти. Факт в том, что на оппозиционном поле, сегодня, по сути, нет сил с ощутимым преимуществом, и очень трудно сказать, кто добьется успеха у общества – те, кто рассматривают участие в очередных выборах реалистичным, или те, кто выступают без подходов относительно смены власти. А то, что власти попытаются использовать эту ситуацию максимально эффективно, даже излишне прогнозировать.
Во всяком случае, по части настроений властей заметно, что для РПА предпочтительнее вариант 1999-го года, когда правящее большинство идет на парламентские выборы без серьезных конкурентов, и основная конкуренция разворачивается за вторые-третьи места, а на парламентском, или внепарламентском поле, это уже другой вопрос.
