Ключевой проблемой очередного регионального визита сопредседателей Минской Группы ОБСЕ является проблема новых механизмов для соблюдения перемирия, во всяком случае, на заявленном уровне. В то же время, чем больше сопредседатели говорят о важности этой проблемы, тем больше становится очевидно, что пока что нет каких-либо конкретных предложений, поставленных на стол.
Или же, если и есть предложения, то они не публичные, и общество не знает, как, например, сопредседатели Минской Группы представляют новые механизмы сохранения перемирия. Они представляют это только подписанием какого-либо нового документа между Арменией и Азербайджаном, когда стороны договорятся больше не стрелять, или в этом документе должны быть согласия, достигнутые в связи с конкретными механизмами, скажем, например, применение технических средств на границе, или в случае каких-то инцидентов осуществление расследования со стороны международной следственной группы на данном отрезке и так далее. В то же время, в этих новых подписях будет ли подпись Нагорно-Карабахской Республики, как в мае 1994-го года в Бишкеке, или нет.
Эти вопросы секретные, нет публикаций, по всей вероятности, ведутся переговоры, и посредством секретности пытаются не навредить эффективности переговоров. Но двадцатилетняя история процесса урегулирования Карабахского конфликта свидетельствует о том, что секретность переговоров не является средством гарантированного успеха. Во всяком случае, во всем переговорном процессе трудно указать на какое-либо предложение, которое обсуждалось и принималось в условиях секретности, а потом осуществлялось. Во всяком случае, периодически рассекречивались какие-то идеи и предложения, этим показывая, что отныне они вышли из повестки дня, поскольку больше не целесообразно их осуществление или невозможно и так далее.
Во всем этом одним из ключевых вопросов является то, единодушны ли сопредседатели в вопросе предложений относительно сохранения перемирия. То есть, обсуждение и дискуссия только в формате Армения-Азербайджан, или в них участвуют также и страны-сопредседатели. Очевидно одно, что страны-сопредседатели в настоящее время находятся в довольно обостренной стадии геополитического противостояния. Излишне говорить об отношениях США-Россия. Франция тоже находится на одной стороне противостояния Запад-Россия, и хотя своим жестким отношением немного скоромнее, чем США, тем не менее, очевидно, что здесь тоже есть противостояние.
Но, если, например, в украинском кризисе или в Сирии предмет этого противостояния или конкуренции понятен, во всяком случае, значительно понятен, то в карабахской проблеме в видимой части, кажется, нет никаких разногласий, и страны-сопредседатели Минской Группы на уровне публичных заявлений, по сути, не расходятся во мнениях, на уровне публичных заявлений они в основном говорят об одном и том же, заявляют о совместной работе, о коллективном, командном посредничестве. То есть, в отличие от украинского и сирийского кризиса, в этом случае, страны-сопредседатели Минской Группы в публичных заявлениях и позициях проявляют не разные мнения и противоположное поведение, а выступают преимущественно с едиными подходами, едиными позициями.
То есть, во взаимоотношениях этих силовых центров подходы в отношении украинской и сирийской проблем и Карабахского конфликта являются зеркальным отображением с точки зрения публичной ситуации. А что происходит в глубине, то есть, в невидимой части айсберга? Это вопрос, ответа на который нет. А поскольку ответа нет, очень трудно сказать, что на самом деле лежит на переговорном столе, и что, по сути, является осью процесса. В невидимой части айсберга больше согласия, чем конкуренции? Насколько Карабахский процесс непосредственно связан или взаимосвязан с позициями этих силовых центров в украинских или сирийских вопросах.
Может ли Карабахская проблема своим значением подчиняться украинскому или сирийскому конфликтам, и в соответствии с этим, стать определенным обменным фактором между силовыми центрами, или является частью пакета, и это всего лишь проблема поочередности или последовательности, что означает, что после украинского и сирийского конфликтов центр развития переместится в Карабах. А в этом случае возникает вопрос, не обострит ли это перемещение ситуацию, поскольку это будет означать также перемещение центра противопоставления и конкуренции, или же в этот раз перемещение произойдет уже в атмосфере определенного взаимного согласия, достигнутого в прошлых конфликтах, и благодаря этому, поочередность поспособствует успокоению ситуации.
Действительно очень сложно понять. Возможно, сегодня определенным образом на это прольется свет, благодаря встречам, которые состоялись в Баку, после чего сопредседатели могут сделать определенные заявления, которые дадут хотя бы возможность делать догадки или предположения.
В целом, как общество, которое на своих плечах имеет подобную сложную геополитическую проблему, общество Армении должно осознавать одно: сами по себе ситуации не являются статусом-кво. Они могут сохраниться, а статус-кво – это цена, благодаря которой сохраняются или меняются ситуации. Следовательно, в каком-то плане опасным спокойствием может быть уверенность в том, что сопредседатели приезжают и уезжают, и силовые центры, уравновешивая друг друга, продолжат соблюдать нынешние границы. Они могут соблюдаться, но по совершенно другой внутренней логике.
И здесь выгодное положение армянского или азербайджанского общества зависит от того, насколько эти общества, как субъекты конфликта будут готовы к вероятным изменениям или вариантам внутренней логики, разрабатывая собственные варианты реагирования на них.
