Вечером 2-го декабря президент Армении Серж Саргсян дал развернутое интервью представителям армянских телекомпаний, ответив на многочисленные вопросы, относящиеся в основном к конституционным реформам, необходимости их инициирования, цели, важности реформ для государства. Он обратился также к аргументам тех, кто выступает против реформ и пр.
Как сообщает «Арменпресс» со ссылкой на пресс-службу Президента Армении, журналисты спрашивали у Сержа Саргсяна также о спецоперации, проведенной на днях в столице правоохранительными органами, и о расследовании, проводимом в СК Армении. Агентство Арменпресс представило первую часть интервью:
Геворг Алтунян, Общественное телевидение Армении: Добрый вечер, господин президент. Позвольте прежде всего поблагодарить Вас за эту встречу. Страна стоит на пороге довольно важных событий, и, думаю, накопилось множество вопросов, так что было бы уместно получить ответы на вопросы от самого главы государства. Во-первых: почему именно сейчас инициированы конституционные реформы, почему именно на этом этапе? Существуют ли задачи, которые решает глава государства, инициировав этот процесс? И как по-Вашему, существует ли на все это общественный спрос?
Серж Саргсян: Прежде всего скажу, что вопрос звучит риторически – почему сейчас? А если бы мы предприняли это годом раньше или годом позже – он не прозвучал бы? Это во-первых. Второе: хочу понять, что значит общественный спрос и как этот спрос измеряется? Иными словами, если кому-то кажется, что в 1995г. или в 2003 и в 2005-ом народ вышел на улицы и требовал конституции, то скажите мне, что я неправ. На мой взгляд, общественный спрос выражается с помощью политических сил. А самые крупные наши политиче ские силы — «Процветающая Армения», «Наследие», АРФД – постоянно требовали этого. Если общественного мнения нет, то почему они говорили – после президентских выборов, если помните. Идя навстречу, так сказать, требованиям лидера «Наследия», я предложил ему сформировать комиссию, где бы он председательствовал и предложил конституционные преобразования. Если бы не было этого спроса, то зачем мне было предлагать это? А почему сейчас? Независимо от того, когда бы мы ни начали это, этот вопрос все равно прозвучал бы, потому что мир стремительно меняется, потому что сегодня внутриполитическая ситуация в Армении иная, потому что иные и внутриполитические настроения в стране. И сегодня я вижу опасность в некоторых положениях действующей Конституции, и потому считаю своим долгом сказать об этой опасности во всеуслышание. Не могу молчать и оставаться спокойным, говоря «я вижу эту опасность, но поскольку некоторые люди утверждают, что время не настало или нет общественного спроса, то надо молчать». Это всего лишь предложение, и 6 декабря мы увидим – если нашему народу нужна эта перемена, то мы пойдем этим путем. Наша сверхзадача – нормальное проведение референдума, в рамках законности, а не просто проведение реформ. Проведение преобразований – это не вопрос жизни и смерти, и вообще ни одно голосование для меня таковым не было. Если помните, во время обоих президентских выборов я говорил, что это не борьба не на жизнь, а на смерть, что за выборами последуют новые дни.
То же и сейчас. Но я обязан сказать, обязан как президент, просто как человек, который добрую половину своей жизни провел, служа в органах, отвечающих за безопасность. Я обязан. Пусть кто-нибудь мне скажет, что в одном человеке сконцентрировано столько опыта работы в органах безопасности, органах внутренних дел, совете безопасности, самых высоких органах государственного управления. Я обязан. И все. И если хотите, давайте сразу же можем поговорить и об опасностях, которые имеют место в конституционных положениях, а также о препятствиях.
Смотрите, я хочу просто процитировать Конституцию, но прежде скажу, что в нашей действующей Конституции есть несоразмерность права и ответственности. На трех примерах попытаюсь сказать об опасностях и о препятствиях. В главе 3, в которой прописан статус Президента, его полномочия и функции, читаем следующее: статья 49 – президент – глава государства.
«Президент страны следит за соблюдением Конституции, обеспечивает нормальную деятельность законодательной, исполнительной и судебной властей». Следующий абзац: «Президент страны – гарант независимости, территориальной целостности и безопасности Республики Армения».
А теперь обратимся к статье, в которой прописаны полномочия президента республики. Это статья 55, и в п.12 этой статьи прописано: «Президент страны является Верховным главнокомандующим Вооруженных сил страны, координирует деятельность государственных органов в области обороны».
Обратите внимание на слово «координирует» – не руководит, а координирует. Скажите, пожалуйста, координируя – как может президент страны обеспечить безопасность? Хочу привести конкретный пример и на этом примере показать опасность, которая может угрожать. А теперь наша ситуация такая, что вероятность этой угрозы нашей безопасности очень велика. Представьте на минуту, что на парламентских выборах-2012 победила одна из наших политических сил, чьи программные положения, на мой взгляд, противоречат нашим государственным интересам. Я не говорю, хорошо или плохо, я говорю – по моему убеждению.
И что должна делать эта политическая сила после победы на выборах? Она должна назначить своего лидера (или человека, которому она доверяет) премьер-министром. Наша Конституция предписывает, что президент страны назначает премьер-министром лицо, пользующееся доверием парламентского большинства. Я не мог не назначить, я обязан назначить. Допустим, такого человека назначили премьером и сформировалось правительство. Я уж не говорю о качестве правительства, потому что они представляют политические силы, и если я не соглашусь, например, с кандидатурой министра обороны, то назреет кризис.
Но допустим, я согласился. Что будет делать это правительство? Это правительство должно проводить свои программные положения. Это же очевидно, не так ли? А теперь представим, что эта сила – партия «Наследие». Что заявляет партия «Наследие»? Она говорит: нужно немедленно признать независимость Нагорного Карабаха. Правительство вынесет решение, направит проект закона в Национальное собрание, Национальное собрание признает независимость Нагорного Карабаха, и, согласно нашей Конституции, этот закон представят президенту. Я обязан в 21-дневный срок ратифицировать этот закон или с возражениями направить в Национальное собрание.
Но поскольку они – большинство и победили на выборах, они преодолеют вето и вновь пошлют президенту. И я обязан в 5-дневный срок ратифицировать. Но что означает признание независимости Нагорного Карабаха? Это означает объявление войны Азербайджану, потому что если ты официально признаешь независимость Нагорно-Карабахской республики, то какие после этого переговоры? А альтернатива переговорам – война. Второе. Это означает игнорирование, неуважительное отношение к России, Франции и Соединенным Штатам, потому что сопредседатели – это они, причем сопредседательствуют уже 23 года, ведут переговоры. И естественно, такое отношение будет для них весьма неприятно.
Следующее положение. Если помните, в мае этого года один из представителей «Наследия» представил в Национальное собрание проект закона, согласно которому мы должны потребовать у Турции территории Западной Армении. Что это означает? А это означает, что мы объявляем еще одну войну – Турции. И произойдет то же самое. И я ничего не смогу сделать. Или я должен руководствоваться предложением одного из последних телесобеседников Арама Абрамяна, а именно: с помощью правоохранительных органов оказать давление на правительство или премьер-министра. Но это неприемлемо.
Далее. Если помните, следующее положение этой партии заключается в том, что надо сократить налоги и повысить зарплаты и пенсии. А где у нас имеются деньги? Деньги у нас имеются только в бюджете, который пополняется только и только налогами, и колоссальную часть этого бюджета мы выделяем на обеспечение нашей безопасности, в основном – на оборону. Иными словами, получается: ограничить оборонительные возможности, сократим средства, объявим войну Азербайджану, Турции. И на ком в таком случае будет лежать ответственность? То есть Раффи Ованисян объявит войну Азербайджану, а безопасность должен обеспечивать Серж Саргсян? И это логично? Уверяю вас – нет. Функция Верховного главнокомандующего состоит не в том, чтобы он сидел у себя в кабинете, или пошел бы в министерство обороны, раскрыл карты, посмотрел и сказал: первый армейский корпус нападает справа, а второй – слева, и так далее. Для этого у нас есть военные, есть специалисты, есть Генштаб – и это входит в функции Генштаба. Функция президента страны, то есть – Верховного главнокомандующего, в том, чтобы мобилизовать все ресурсы страны для решения военно-политической задачи, а именно – нейтрализовать опасность, угрожающую государству.
И кроме того, если ты – представитель той же политической силы, то у тебя те же программные установки, те же цели и т.д. Но если политические силы разные, то как должен решиться этот вопрос – конфронтацией? То есть, с одной стороны военное положение, с другой – конфронтация внутри страны. И как вы себе это представляете? Это реальная угроза нашей независимости. Хочу, чтобы эта угроза была нейтрализована, хочу, чтобы ответственность была там, где и права. Это раз.
Второе. В урегулировании существуют и препоны — в плане экономического развития. Смотрите, в ст. 55 не содержится никаких полномочий, связанных с нашей экономикой. То есть, президент Республики Армения по должности не несет ответственности за экономическое положение. Но поскольку президент Республики Армения сегодня представляет ту силу, что и правительство, то вся ответственность ложится на президента.
Поговорим на примерах. Почему рабочие с «Наирита» идут на улицу Баграмяна и требуют зарплату? И на вопрос, почему вы пришли сюда, они отвечают: мы вас выбрали и знаем, что за все несет ответственность президент. То же самое – в связи с энерготарифами. Куда направились эти люди? Где они стали выражать свой протест? И это обстоятельство, которое имеет некоторое отношение с действительностью, как-то, не знаю даже, правильное ли слово я употребляю – стирает, смазывает всю ответственность экономических ведомств или органов, занимающихся экономикой. Ведь существует же в обществе такое мнение, что все решения принимаются на Баграмяна, 26, в том числе и связанные с экономикой. Если человек не несет ответственности за свои решения и приписывает принятие этого решения другому, то он никогда не сможет быть последовательным.
И третье. Я считаю, что никто из вас не сможет отрицать, что в нашем обществе распространено мнение, что все судебные решения проходят через Баграмяна, 26 – до оглашения их в суде. Почему сформировалось такое мнение?
По очень простой причине: всех судей назначает президент страны. И когда судьи, не говорю все, отдельные судьи делают свое «черное дело», то делая его, показывают лицо президента. А люди все понимают, ибо в Армении нельзя поверить, что если ты назначаешь кото-то, то этот кто-то руководствуется не твоими указаниями. То есть тут мы имеем дело с внешней и внутренней независимостью судебной системы, и по предложенному варианту, по мнению подавляющего большинства специалистов, решается и эта проблема. Я могу назвать как минимум 15 таких пунктов, но думаю, и этих трех достаточно, чтобы вы имели представление о моих побудительных мотивах.
Нвер Мнацаканян, Общественное телевидение Армении: Господин президент, мой вопрос тоже исходит из той угрозы безопасности, которую Вы только что упомянули. Известно, что по новому проекту конституции в мирное время Верховного главнокомандующего нет, его функции выполняет коллегиальный орган, в данном случае – правительство. Кстати, этот вопрос, это положение было самым обсуждаемым и критикуемым во время пропагандистской кампании. У меня тоже возник вопрос. Не породит ли тот факт, что в мирное время Верховного главнокомандующего нет, проблемы, риски и угрозы?
Серж Саргсян: Нвер, в первую очередь скажу, ты сам в своем вопросе сказал, что в Верховный главнокомандующий есть, просто этот Верховный главнокомандующий – коллегиальный орган, коллективный. Несомненно, сторонники «нет», в зависимости от аудитории, пытаются представить это в такой оболочке, которая, возможно, услаждает слух слушателей. И естественно, когда агитируя в приграничной зоне, они говорят, что в мирное время Верховного главнокомандующего у нас не будет, люди, наверно, и начинают сомневаться.
Но я ответственно заявляю, что в парламентской – то есть предлагаемой системе, отсутствие Верховного главнокомандующего является результатом долгих размышлений и осознанного решения. Смотрите: если реформы пройдут, то вся исполнительная власть сконцентрируется в правительстве – вся, и в этих условиях наделять премьер-министра еще и обязанностями главнокомандующего, думаю, тоже чревато опасностью в мирных условиях. Почему? Потому что когда говорят «Верховный главнокомандующий», то предполагают безоговорочное применение армии со стороны Верховного главнокомандующего. Но где может применяться армия в мирное время?
Не хочу чересчур вдаваться в детали, но иметь столько полномочий, да еще столько полномочий по применению армии в мирное время – это весьма опасное положение. Вот я, например, или мои предшественники, в качестве Верховного главнокомандующего, чем на практике занимаемся: каждое утро министр обороны докладывает обстановку и естественно, получает соответствующие указания. Бывает, что в день докладывает 4 раза, он обязан это делать. Кроме того, каждый вечер в назначенный час министр обороны представляет рапорт – о боеспособности, обеспеченности, о разных-разных вопросах, о кадровой политике… И по всем этим вопросам получает указания.
При президенте действует Воинская инспекция, которая периодически проводит внеплановые проверки в войсках с целью определения степени боеспособности войск. Может эта инспекция быть при правительстве? Ведь может же? И кроме того, я как Верховный главнокомандующий периодически, по разным поводам в течение года, несколько раз бываю в частях, общаюсь с командным составом, с солдатами, чтобы прочувствовать самому морально-психологическую атмосферу. Какую из этих функций не может в мирное время выполнять премьер-министр? Министр обороны – член правительства, то есть он может сказать – я не буду каждое утро докладывать?
Значит, в следующее же мгновение его не будет в правительстве. Верховный главнокомандующий, повторяю, существует для того, чтобы в мирное время обеспечить боеспособность армии, а в военное время – мобилизовать все ресурсы для решения военно-политической задачи. И если все ресурсы находятся в распоряжении правительства, то кто может выполнить эти функции лучше – человек, который должен координировать деятельность государственных органов, или человек, который должен руководить деятельностью государственных органов? Я лично думаю, что именно по этой причине мы и проводим эти преобразования, чтобы право и ответственность были вместе.
Я честно скажу: если бы в нашей стране была чистая президентская система, то возможно, я бы и не пошел на эти реформы. Может, и не пошел бы, потому что парламентская система имеет свои преимущества, президентская система – свои. И, например, в военное время президентская система вполне нормальна, потому что не несет в себе опасности, но нельзя сказать, что парламентская система в военное время нежизнеспособна. Вот эта — полупрезидентская система нежизнеспособна. В Израиле парламентская система, то есть парламентское правление. У Израиля нет угроз? Приведу более близкий пример.
Как вы думаете, какая система управления была во время военных действий в Карабахе? Конечно, парламентская. Но повторяю, в военное время премьер становится Верховным главнокомандующим и, имея поддержку парламента, может быть очень решительным в своих решениях, очень уверенным. При парламентской системе управления предполагается, что премьер априори имеет поддержку парламентского большинства, но априори не предполагается, что президент имеет в парламенте большинство. Какой вопрос вы хотели задать еще?
Нвер Мнацаканян: Среди возражений фронта «Нет» есть и то, что в этом случае в руках премьера концентрируется немного больше полномочий.
Серж Саргсян: что значит «немного больше»? Вообще, на мой взгляд, понятия много и мало – относительные. Если ответственности много, то почему полномочий должно быть меньше? Я здесь говорю о распространенном мнении -что момент очень удобный. Знаете, это естественно, что я почти не пропускаю новостей по всем телеканалам, и как бы ни было зачастую непродуктивным это время, все равно я смотрю, и вижу, что очень многие говорят: кто поверит, что все это делается ради того, чтобы у оппозиции было больше полномочий?
Мы идем на реформы не затем, чтобы у оппозиции было больше полномочий, а просто обязаны это делать для баланса, потому что с одной стороны существует сильный исполнительный орган, а с другой – наделенная необходимыми полномочиями оппозиция, чтобы сбалансировать. Только это – другого механизма нет. Если кто-то знает другие механизмы, пусть поделится, мы их используем. Но механизм – этот. И когда говорят, с каких это пор стали беспокоится об оппозиции, то честно скажу: по моему глубокому убеждению, это не задача власти – заботиться об оппозиции. Но задача власти, чтобы оппозиция действовала нормально и была уравновешивающим фактором.
