Развернутое интервью Сержа Саргсяна, о котором возвещала РПА, стало реальностью. Оно довольно тонко проявило интересные события, происходящие во внутрисистемной реальности. Пожалуй, единственной «новостью» развернутого интервью Сержа Саргсяна на тему конституционных изменений было то, что Серж Саргсян, по сути, если и не отказался, то размазал несколько заявлений, сделанных в прошлом о том, что не собирается стать премьер-министром или председателем НС после конституционных изменений. На вопрос об этом Серж Саргсян ответил, что подробно и развернуто расскажет о своих планах только после парламентских выборов 2017-го года.
То есть, Саргсян, по сути, не подтвердил, что ни в коем случае не станет премьер-министром или председателем НС, в то же время, такую возможность не связал с конституционным «Нет». То есть, и в случае «да», и в случае «нет», у Сержа Саргсян пока нет четкой позиции относительно своих планов, и не будет в результате выборов 2017 года.
Это, наверно, единственный фактор, который можно посчитать «новостью» развернутого интервью Сержа Саргсяна, поскольку остальные мысли, по сути, так или иначе, повторялись в прошлом. Значит, после интервью Саргсяна возникает вопрос относительно того, что изменилось, если он изменил свое заверение. Изменилось ли что-то на самом деле, что изменило планы Саргсяна, или сделанные в прошлом заявления были простым блефом, в пропагандистских целях, и сегодня уже за три дня до голосования, Серж Саргсян попросту начинает отступать от своих слов, и, так сказать, постепенно открывать свои реальные намерения.
Другой вопрос, который возникает в условиях такого события, такого поворота, в том, как отнесутся к этому, так сказать, геополитические центры, мир. В конечном счете, в Армении в вопросе формирования власти их роль довольно большая, особенно, учитывая сложную геополитическую ситуацию и быстрое развитие. Саргсяну не позволяют уйти, или согласны с тем, чтобы он остался?
В одном случае это значит, что относительно Саргсяна есть планы, возможно и договоренности, от которых он пытался маневрировать с помощью конституционного процесса, а в другом случае, вероятно, Саргсян убедил геополитические центры в том, что в Армении после него нет деятелей, владеющих ситуацией, и в сложных геополитических событиях он единственный, кто способен стать удобным для всех партнером, если даже интересы центров различны.
И случайно ли то, что Серж Саргсян заявил, что нет никого опытнее него, у кого был бы опыт работы и в сфере безопасности, и в системе внутренних дел, и в Совете безопасности, и в сфере управления. И самое печальное то, что, по большому счету, действительно армянская политическая реальность в настоящее время опустошена, и, по сути, ключевыми конкурентами Сержа Саргсяна является первый и второй президенты, которые, однако, исходя из ряда реалий, не смогли достичь преимущества в отношении Саргсяна.
Параллельно с этим, есть, конечно, проблема преемника власти, и здесь неадекватность наиболее выразительна, если рассмотреть только то, что самым вероятным преемником рассматривается Овик Абраамян.
И вот в этих условиях Серж Саргсян, конечно, мог обеспечить свою внешнюю «легитимность», а внутри страны в условиях отсутствия действительно надежной, легитимной, влиятельной, мощной оппозиционной команды или отдельных людей, решающим становится внешняя легитимность.
С другой стороны, это, конечно, означает совершенно новую ситуацию внутри власти, поскольку Серж Саргсян, по сути, смешивает карты-надежды всех, кто могут стать его де-факто или де-юре преемниками. И здесь, конечно, на первый план выходит проблема Овика Абраамяна, который является начальником штаба референдума, и фактическим ответственным за результаты. И если Абраамян в каком-то смысле думал, что обеспечит «да» для своего премьерства. Поскольку после Сержа Саргсяна самым реальным претендентом будет он, то после нового заявления Сержа Саргсяна, по сути, получается, что все равно, и в случае «да», и в случае «нет» Овик Абраамян. По сути, будет таскать каштаны из огня для Сержа Саргсяна.
А это в свою очередь означает, что Саргсян своим интервью возвещает новую ситуацию в системе власти, с совершенно новыми мотивациями, еще и на пороге голосования, когда очень трудно будет группам внутри власти приспособиться к этой новой ситуации. И использовать голосование для какого-либо форс-мажора.
