Собеседник Первого Информационного – политолог Грант Мелик-Шахназарян.
По мнению политолога, Азербайджан начал апрельскую четырехдневную войну против Нагорного Карабаха с молчаливого согласия России, обещая вступить в возглавляемый Москвой Евразийский экономический союз. Все эти геополитические планы, однако, сорвали стоящие на границе армянские солдаты, представления которых относительно будущего региона вполне отличаются от представлений азербайджанцев или русских.
«Сейчас Россия вынуждена пересмотреть свою позицию, потому что понимает, что если конфликт войдет в неконтролируемую фазу, это будет серьезной угрозой также и для территориальной целостности России»,- сказал Грант Мелик-Шахназарян.
— Господин Мелик-Шахназарян, какой общий вывод Вы сделали из апрельской войны и последних событий? В конце концов, было ли вмешательство внешних сил в Нагорно-Карабахский конфликт? Я бы попросил прокомментировать роль России. Некоторые говорят, что Россия ведет конструктивную политику в регионе, и есть совершенно противоположное мнение, что Россия, поставляя Азербайджану наступательное оружие, обостряет ситуацию, и имеет геополитические цели, в частности, хочет вовлечь Азербайджан в Евразийский интеграционный процесс.
— Я много раз уже говорил об этом. Очевидно, что Россия поставляет наступательное оружие Азербайджану, более того, мы там не видим настроений, что больше не будут делать этого, что, естественно, является новым источником угрозы для региона.
Думаю, что вообще, необходимо оценить и рассмотреть апрельские события в контексте более глобальных политических событий, чем в том, в котором мы сегодня делаем. Да, с одной стороны, очевидно, что есть армяно-азербайджанская вражда, и решение властей Азербайджана относительно того, чтобы решить вопрос на основе максималистских требований, не соглашаясь с каким-либо компромиссными вариантами, и Азербайджан не гнушается даже шагов по изменению ситуации в свою пользу посредством военных действий. Этому мы стали свидетелями в апреле.
Нужно понять, почему стало возможным нападение Азербайджана. Факторы, способствующие и препятствующие сохранению мира, свидетельствовали о том, что Азербайджан не пойдет на такой шаг. У Азербайджана не было необходимого для этого потенциала, ни военного, ни политического, ни экономического, и апрельские события показали это. Баку прекрасно осознавал это, и постоянно ждал ситуации, когда какие-то обстоятельства поспособствуют решению этой проблемы.
После 2013 года, когда в Украине начался кризис, Запад и Россия вступили в новую стадию конкуренции, и с этого момента международный фактор сдерживания Азербайджана перестал работать. До этого Минская группа работала довольно хорошо. Россия, Франция и США согласовывали свою политику в регионе. В дальнейшем было также повышение степени конфликтности в регионе, имею в виду события в Крыму, на Ближнем Востоке. Кажется, Азербайджан понимал, что не подвергнется серьезным международным давлениям после нападения, и против него не будут применяться санкции. Следовательно, здесь остается всего лишь проблема военного компонента. Азербайджанцы искали гарантии. Мы помним, что Алиев до апрельского нападения довольно активно вел переговоры, как в России, так и в Соединенных Штатах, и особенно в Турции. Было несколько встреч одна за другой. Все это сформировало среду, в которой была общая дестабилизированная ситуация, и Азербайджан попытался пойти военным путем. Оставалось только нейтрализовать оппозицию России, потому что азербайджанцы понимали, что если в регионе начнется война, это будет серьезной угрозой для России, если Россия не будет контролировать или не будет влиять на ход войны. И я считаю, что Азербайджан решил этот вопрос, обещая стать членом Евразийского союза, создал ситуацию, когда Россия понимала, что дав молчаливое согласие этой политике Азербайджана, она получит возможность иметь в качестве союзника в регионе не только Армению, но и Азербайджан. Конечно, были риски потерять Армению, но в России были уверены, что рычагов влияния на Армению много, и эти риски можно преодолеть.
— Вы говорите, что апрельская война произошла с молчаливого согласия России, с надеждой присоединить Азербайджан к Евразийскому союзу?
— В регионе произошли важные изменения для России, речь в первую очередь идет об устранении санкций против Ирана. Иран, пользуясь этим случаем, начал увеличивать объемы своей деятельности на Южном Кавказе. Наш регион и особенно Азербайджан, у которого есть хорошие коммуникации, железная дорога, готовый газопровод и нефтепровод, начал рассматриваться, как территория, по которой можно вывезти ресурсы в сторону Запада. Думаю, что Россия была обеспокоена этими событиями, потому что понимала, что появляется новый конкурент в регионе. Россия подумала, что вовлекая Азербайджан в ЕАЭС, сможет установить таможенную границу перед Ираном, и, по сути, ограничить активность Ирана в нашем регионе.
— То есть, Вы считаете, что вопрос Нагорного Карабаха является предметом торга для России?
— Думаю, что есть довольно серьезные основания для таких предположений, конечно, фактов нет, но все говорит о том, что Россия свое стремление быть более сильной в регионе в какой-то момент поставила выше безопасности своего стратегического союзника.
— Продолжит ли Россия преследовать реализацию этой своей цели, учитывая нынешний процесс урегулирования конфликта?
-Я думаю, что действительно ситуация изменилась, и все эти геополитические планы, в прямом смысле слова сорвали наши солдаты, стоящие на границе, которые имели совершенно другое мнение относительно будущего Армении и Арцаха, оно сильно отличалось от мнения Кремля, Баку или других центров. Сейчас Россия вынуждена пересмотреть свою позицию, потому что понимает, что если конфликт войдет в неуправляемую фазу в регионе, это станет серьезной угрозой для территориальной целостности России. Это важно для России также с точки зрения международной репутации, потому что Россия сегодня выступает в качестве поставщика безопасности в регионе, и постоянно пропагандирует этот тезис, и это в какой-то мере ей удается. Россия понимает, что после стольких трудов, и после встречи в Санкт-Петербурге, это будет серьезным ударом по ее репутации, поэтому Россия вынуждена была изменить свои подходы, и вообще свою политику на Южном Кавказе.
